Можно ли согласиться с утверждением что россия была тюрьмой народа
«Россия – тюрьма народов?» — современный взгляд на системную критику / Владислав Гурджи — ИА REX
Это высказывание приписывают перу французского писателя и путешественника Астольфа де Кюстина. Уже позже в том же ключе высказывался Владимир Ильич Ульянов-Ленин…
Внезапно обнаружил, что тезис «Россия – тюрьма народов» — огромный материал для исследования. Это высказывание приписывают перу французского писателя и путешественника Астольфа де Кюстина. Уже позже в том же ключе высказывался Владимир Ильич Ульянов-Ленин. И тогда я задал сам себе вопрос: «А откуда появилась эта мысль? Почему вдруг именно Россия стала тюрьмой? Да не просто тюрьмой, а «тюрьмой народов».
Астольф де Кюстин, сделал этот вывод, посетив Россию в 1839 году. Нужно отметить, что пребывал он в Российской империи не более одного года, но, видимо успел понять всю подноготную жизни страны, и, приехав домой во Францию, выпустил книгу, под лаконичным названием «La Russie en 1839». Данное творение «очень тонко» обличает все преступления кровавого абсолютизма России. В книге автор с удивлением пишет об отсутствии каких-либо демократических начал в нашей стране образца XVIII века.
Далее уже пришедшие к власти после Великой Октябрьской Революции большевики, во главе с вышеупомянутым В.И. Лениным, продолжили линию мсье де Кюстина. «Россия – тюрьма народов», — провозглашает всё тот же Ленин.
У человека, который хоть чуть-чуть ценит страну, в которой живет, уже начинает подкатывать к горлу комок негодования и возмущения. Однако, опровержение данного тезиса требует небольшого исследования в области истории.
Начнем разбираться с Великой Французской революции. А точнее с ее последствий. В 1799 году, во Францию приходит новый порядок: на смену монархическому государству приходит новая Буржуазная республика, во главе с небезызвестным Наполеоном Бонапарте.Никто, однако, не говорит, что во время этой революции погибло 7,5 % всего французского населения. Не очень-то демократично. Но этого было мало: Галлия милитаризируется и начинает сеять «свободу, равенство и братство» по всей Европе. И все бы ничего, но тут против Новой Франции – новоиспеченного оплота «разумного, доброго, вечного» — выступили русские варвары, которые, как это ни странно, не захотели видеть француза на своей территории, и более того, предпочли своих узурпаторов-дворян демократической Европе. Тут-то и происходит самое интересное, а именно: в 1813 году российская армия в Париже. И, черт возьми, в который раз европейцы проигрывают русским «дикарям».
Вот как раз после этого, к нам и пожаловал мсье де Кюстин. Конечно, все обиды Отечественной войны были «забыты» (все-таки уже 27 лет прошло!), и, что характерно, в его биографии авторы пишут, что француз был монархистом. Но, видимо, к тому времени во Франции монархический строй династии Бурбонов так сильно отличался от абсолютизма Николая I, что российский режим казался настолько кровавым, что не заслуживал права на жизнь. Безусловно, можно возразить, что первые элементы демократии во Франции всё-таки существовали: власть монарха ограничена конституцией, палата депутатов избиралась согласно избирательному цензу – но всё это слишком мало, чтобы разительно отличаться от монархии в её классическом понимании.
Интересно, что в одно время с де Кюстином, был еще один известный путешественник родом из Франции. Только в Россию он не приезжал, видимо пожалел свою неокрепшую психику. Так или иначе, Алексис де Токвиль (в тоже время что и мсье де Кюстин поехал в Россию) отправился в «круиз» по Северной Америке. Результаты его исследования вполне предсказуемы. Если упростить до схемы, он противопоставил Америку России, сказав, что Америка-страна свободы, Россия-страна рабов. Лишний раз вылить «научную» грязь на наше государство, уже к тому времени стало делом обыденным, гораздо важнее его основная историческая концепция: «на смену вековой власти аристократии повсюдунеизбежно приходит народовластие». Что характерно, мы видим, что уже более ста лет назад в представлении западных коллег, условный «индекс развития человеческого потенциала» нашей страны был не очень высок. Что они старательно подчёркивали, сравнивая нашу государственность с собственным «идеальным миром».
Вполне логично, что все наши так называемые «революционные партии» начала ХХ века, сами того не осознавая, продолжали линию А. де Кюстина и А. де Токвиля. Логично это, потому что данный тезис — вполне себе крепкий гвоздь в крышку гроба русского самодержавия. Вот например В.И. Ульянов-Ленин пишет в статье «К вопросу о национальной политике»: «Гнилая самодержавная Россия, эта извечная тюрьма народов просто обречена на поражение».
По жестокой иронии судьбы, клише «тюрьмы народов» не желало отступать и уже от, созданного Лениным, СССР. Большое количество совестливых диссидентов и просто не очень умных людей не упускали возможность лишний раз подчеркнуть всю омерзительность жизни людей «не русской» национальности в Российском государстве.
Да и уже современные «критики российской власти» в поте лица своего спекулируют на данной теме. Постоянные фразы на тему того, что кого-то, где-то притесняют уже, если честно, крепко надоели. В то же самое время, мы не имеем право закрывать на них глаза, так как история уже показала, что это фатально. Мы помним, что приснопамятный СССР, по сути дела, разрушали «оружием межнационального поражения».
Когда стало окончательно ясно, что тезис «Россия – тюрьма народов» – дело серьезное, что по сути это оружие информационной войны, инструмент политтехнологий – неплохо бы поднабрать аргументов, направленных на ниспровержение подобного.
Снова обратимся к истории.
Первое, Россия не всегда захватывала, к нашим Самодержцам зачастую обращались с просьбой о подданстве. Например, как это было в случае с Азиатским присоединением, казахи, обратились сами, и никто их не заставлял, кроме сложившейся для них внешнеполитической конъюнктуры. Однако, просьба о подданстве – это исторический факт. Целая страна посчитала, что лучше быть под протекторатом огромной империи. И в настоящее время мы видим доказательства, подтверждающие правильность данного решения, сегодня – государство Казахстан существует и развивается.
Следом возникает резонный вопрос: а что же происходило на территориях, присоединенных к России? Все, за что нас и ругают. Создавалась инфраструктура. Возьмем в пример снова Казахстан, вот всего несколько фактов о Казахстане в его бытность субъектом Российской империи:
Для подготовки местных кадров российской колониальной администрации была создана сеть русско-казахских школ;
В результате строительства больниц, распространения вакцинации и использования современных медикаментов резко уменьшилась смертность среди казахов от массовых эпидемий;
Численность казахского населения увеличилась с 2,75 миллионов человек в 1850 году до 4 миллионов в 1900.
Во второй половине XIX века на территории Казахстана появилась горная промышленность, возникли первые промышленные предприятия, началось развитие угле- и нефтедобычи;
В подобном контексте, пожалуй, даже немного глупо говорить про СССР, за 70 лет существования которого, в национальных республиках Союза было построено, ни больше ни меньше, развитое индустриальное общество, со всеми его тираническими издержками: школами, дорогами, заводами и т.д. Более того, многие государства, вообще обязаны своим сегодняшним существованием пребыванию в составе Империи с центром в Москве. Про Украину, составленную из Малороссии и Галиции – все уже устали говорить и писать. А вот то, что никакой, в общем-то Молдавии, Эстонии, Латвии на карте мира не было до вхождения в СССР – граждане данных государств особливо забывают и чувств благодарности к современной, простите, метрополии так же не питают.
Таким образом, можно заключить, что большинство регионов, которые были в какое-то время в составе Империи, вне зависимости от её названия, обязано оной своим текущим положением. Именно Россия, в своей «тюрьме» создала прекрасные условия к развитию этих регионов, и выводу их на более-менее приличный уровень развития.
Добавлю, что Россия не требует ничего взамен от современных соседей, когда-то входящих в её состав. Да, возможно, в нашей стране не было прав человека европейского типа и т.п. и, надеюсь, никогда и не будет. Но нельзя спорить с тем, что Россия стоит в ряду мировых просветителей, а не тюремщиков.
Владислав Гурджи
Будьте всегда в курсе главных событий дня.
Источник
Являлась ли Россия тюрьмой народов?
«Невозможно излагать здесь всю этническую историю стран Запада, но для уяснения проблемы достаточно в самых общих чертах сравнить ее с этнической историей России, — той России, даже в центральной части которой на протяжении веков жили, росли и крепли вроде бы совсем «чужие» русским народы — башкиры, коми, марийцы, мордва, татары, удмурты, чуваши и т.д., а на окраинах столетиями сохранялись даже и самые малочисленные этносы в несколько тысяч или даже в несколько сот (!) человек.
На Западе же многие десятки народов либо вообще исчезли, либо превратились к нашему времени в своего рода этнические реликты (как шотландцы, валлийцы, бретонцы, гасконцы, лужичане и т.п.). Ныне всего только два народа, живущие на территориях крупных западноевропейских стран, продолжают отстаивать себя как еще живые силы — ирландцы (в британском Ольстере) и баски (в Испании и Франции). Много лет они ведут кровавую войну за элементарную национальную автономию…
И если уж называть Россию «тюрьмой народов», то, в точном соответствии с логикой, следует называть основные страны Запада не иначе как «кладбищами народов», а потом уж решать, что «лучше» — тюрьма или кладбища…»
Кожинов В.В. История Руси и русского Слова. Современный взгляд. – М., 1997, стр. 79
Характерной чертой Российской державы, делавшей ее исключением из общего правила многонациональных империй, было отсутствие у построившего ее народа комплекса «народа-господина» по отношению к иноплеменникам.
… Положение русских в российской «тюрьме народов» отличалось от положения англичан в Британской империи, немцев в империи Габсбургов, японцев в империи Восходящего Солнца и В России бесправие не было уделом только «инородцев». Крепостное право являлось «привилегией» русских, украинцев и белорусов, то есть «природных русских», с правительственной точки зрения. Рекрутчина всей тяжестью ложилась на тех же «природных русских» и лишь в годы чрезвычайных наборов распространялась также на народы Поволжья. Русский народ в «тюрьме народов» был не тюремщиком, но заключенным.
В любой многонациональной империи Запада даже низший социальный слой господствующей нации имеет ряд привилегий по отношению к подчиненному народу в целом. Последний клерк Ост-Индской компании чувствовал свое превосходство перед сиятельным махараджей; беднейший из французских колонистов в Алжире был бы до глубины души оскорблен, если бы его назвали феллахом…
Моральные нормы, обязательные в отношениях между членами господствующей общины, теряют всякую силу при сношениях с представителями низшей общины. [112-113]
Вот такой гнусности российская история никогда не знала. Русский народ никогда не чувствовал себя господином других народов, никогда не придерживался двойной морали, никогда не стремился отгородиться от иноплеменников. И судьба его была неотделима от них. [114] .
Вообще по части «колониальной романтики» России трудно тягаться с Западом, и недаром в русской литературе, совсем не бедной талантами, не. нашлось места для подражании Редьярду Киплингу.
Своеобразие многонациональной России лежит в иной плоскости. Первое ее отличие от империй Запада заключается в том, что своим возникновением она обязана не только и даже, может быть, не столько завоеванию, сколько мирной крестьянской колонизации и добровольному присоединению к ней нерусских народов. Испания завоевана вестготами, завоевана арабами, а затем снова отвоевана в ходе Реконкисты. Британия завоевана англами и саксами, Англия завоевана норманнами. Галлия завоевана франками. Германия мечом и огнем берет у славян добрую половину своих земель, расположенных к востоку от Эльбы. Волны завоевателей несколько раз проходят по Италии. Повсеместно победители либо истребляют побежденных полностью, как предположительно сделали англосаксы с бриттами, немцы (не предположительно) — с пруссами и т. д., либо ограничиваются истреблением местной родовой аристократии и возникающего феодального класса и сами занимают его место (норманны в Англии, франки в Галлии и т.д.). В обоих случаях народ-победитель, народ-господин ставит между собой и покоренными или истребляемыми врагами кастовые преграды. И те же самые черты, усугубленные расизмом, четко проявляются при создании европейских заморских колониальных империй.
Славяне расселяются по Восточно-европейской равнине, мирно обтекая островки угро-финских племен, оторвавшихся от своего основного этнического материка. Между пришельцами и коренным на селением не возникает отношений господства и подчинения; редко случаются вооруженные столкновения, ибо земли, основной предмет эксплуатации со стороны славянских поселенцев, обширны, заселены крайне редко и не представляют собой с. — х. ценности в глазах финнов, охотников и рыболовов. Славянская община постепенно включает в себя на равных основаниях угро-финские поселения. «Повесть Временных лет» рассказывает, что в «призвании варягов» наряду со славянскими племенами принимала участие финская чудь — никакого намека на неравенство между различными этническими группами сообщение не содержит. Варяги, со своей стороны, удивительно быстро смешиваются с возникающими из среды славянской племенной аристократии феодальным классом. Никаких перегородок, подобных тем, что воздвигли победители норманны между собой и побежденными англосаксами, здесь не было. На юге и юго-востоке, в приграничной с «диким полем» полосе, та же самая картина: тюркские племена берендеев, черных клобуков, торков, выброшенные из степи жестокой конкуренцией за пастбища со своими сородичами, оседают, с позволения киевских князей, среди славянского населения. Говоря в целом, в Киевской Руси классовое размежевание раннего феодального общества, его сословная градация проходят не по этническим границам.
Великороссия, возникшая из пепла и развалин Древней Руси, воспринимает по наследству ее могучую пластическую силу. [89-90]
Важнейшая черта русского колонизационного движения состояла в том, что миграционные потоки направлялись на неосвоенную ранее землю. Русские крестьяне, поднимая целину, распространили Россию от Прибалтики до Тихого океана, от Белого моря до песков Средней Азии. Ни у одного земледельческого народа, будь то в Поволжье, на берегах Балтики, в Закавказье, в бассейне Амударьи и Сырдарьи, землю не отобрали.
Нигде русские переселенцы не ущемили жизненно важных интересов и кочевого населения: степь широка, в ней места хватало и для русского поля, и для пастбищ скотоводов. Напротив, в страшные годы бескормицы и массового падежа скота русское зерно и мука становились серьезным подспорьем в жизни кочевых племен. […] Не было причин, материальных причин к тому, чтобы русские крестьяне и казаки становились в непримиримо враждебные отношения к нерусским народам, и не было причин для яростной, слепой ненависти с другой стороны. Нигде русская община не напоминает английскую колонию, нигде не держится обособленно высокомерно по отношению к «туземцам», повсеместно она органично врастает в окружающую иноплеменную среду, завязывает с ней хозяйственные, дружеские и родственные связи, повсеместно, срастаясь с ней, служит связующим звеном между нерусскими и Россией. Не было комплекса «народа-господина», с одной стороны; и не было реакции на него — с другой, а потому вместо стены отчужденности выковывалось звено связи.
Другой характерной и отличительной чертой Московского государства и Российской империи было действительно добровольное вхождение в их состав целого ряда народов, заселяющих огромные области: Белоруссии, Украины, Молдавии, Грузии, Армении, Кабарды, Казахстана и др. История никакой иной европейской или азиатской империи не знает ничего подобного. Вестминстерский дворец, скажем, никогда не видел в своих стенах посольства, прибывшего с просьбой о включении своей страны во владения британской колонии. [94-95] Нестеров Ф. Связь времен. Опыт исторической публицистики. — М.: Молодая гвардия, 1987
Источник
Большевистский миф: «Российская Империя – тюрьма народов». Так ли это?
По мнению левых пропагандистов, до Октябрьского переворота Россия представляла собой некую «тюрьму народов», которых угнетал проклятый «царизм» и которых большевики освободили от «великорусского» гнёта. Достаточно для этого взглянуть на советскую карту начала 1930-х, где видно как якобы «угнетали» всех «кровавые и злые» великороссы и даже русские территории Новороссии, Малороссии, Крыма и Белоруссии стали «угнетёнными». «Тюрьмой народов» Россия, конечно, не была; так думать могут либо лжецы и русофобы, либо те, кто не знает российской истории. И даже сами инородцы и иностранцы в дореволюционной России не чувствовали себя в «тюрьме народов». Теперь немного о «тюрьме народов».
1. Элита «тюрьмы народов» не состоит более чем наполовину из потомков нерусских народов – немцев, турков, монголов, поляков и французов, закавказских татар (азербайджанцев), шотландцев, армян и др. Они составили тот сплав, который постепенно становился русской гражданской нацией. Беннигсен, де Круа, Беллинсгаузен, Крузенштерн и тысячи других исторических деятелей имели нерусское происхождение, но любившими Россию всей душой и столько для нее сделавшие.
2. В «тюрьму народов» никогда не просят присоединиться другие народы и государства. Так Малороссия присоединилась к Московскому царству после решения Переяславской Рады, попросившей о воссоединении. Грузинские земли были присоединены к России после четвёртой (!) по счёту просьбы грузинских царей об этом (первая – в 1585 г.), а за присоединением Финляндии стояла финская элита. Добровольно присоединились к России также кабардинцы, абхазы, осетины, казахи, ряд сибирских и поволжских народностей.
3. В «тюрьму народов» добровольно не переселяются иностранцы десятками тысяч. К 1913 году в Российской империи жило около 2,4 млн. немцев (в их число не входили ещё сотни тысяч человек, принявших православие). Только чисто немецких сёл насчитывалось около 4 тысяч. Приезжали в Россию и французы: Французская слобода на Васильевском Острове была образована ещё в 1710-х. Французские архитекторы, художники, инженеры и ремесленники: резчики, столяры, литейщики, фонтанные мастера, чеканщики, ткачи и позолотчики — внесли большой вклад в строительство и украшение города. Итальянцы жили в нашей стране со времён Ивана III – благодаря им были возведены стены и башни Московского Кремля. В Волынской губернии обосновались десятки тысяч чешских колонистов. На юге России, в Новороссии сербов с Балкан поселилось настолько много, что там образовались две сербские автономии – Новая Сербия (на территории современной Кировоградской области Украины) и Славяносербия (на территории современного Донбасса). Переселявшиеся в Россию болгары основали на юге, помимо множества сёл, собственный город – Болград. В Бессарабию помимо болгар переселилось также несколько тысяч албанцев-арнаутов. Десятки тысяч греков переселялись в российское Приазовье и именно для них был основан город Мариуполь. Армяне также интегрировались в Российскую империю и основали собственный город – Нахичивань-на-Дону (ныне – Пролетарский район Ростова-на-Дону). В Иркутске существовал целый Итальянский квартал, в котором жили итальянцы, участвовавшие в строительстве Транссиба и оставшиеся потом в Сибири. Десятки тысяч корейцев переселялись в 1860-х годах на российский Дальний Восток после того, как Цинская империя уступила империи Приморье и Приамурье (при этом они стали называть своих детей русскими именами и поэтому почти все корейцы, проживающие в СНГ имеют славянские имена). В начале ХХ века в РИ проживало более 100 тысяч корейцев, причем в Приморской области они составляли почти треть всего населения. Под Оренбургом существовала весьма многочисленная французская диаспора, которую составляли потомки осевших среди казаков французских военнопленных времен Отечественной войны 1812 года, принятых в российское подданство и приписанных к Оренбургскому КВ. В некоторых частях Иркутской губернии проживали т.н. «пихтинские голендры» – голландцы-переселенцы. На Херсонщине существовало целое шведское селение — Старошведское (сейчас входит в село Змиевка). А ведь даже сегодня, например, оренбургских французов насчитывается около 3 тысяч, иркутских голландцев – 2 тысячи, змиевских шведов — 200 человек. Переселенцами в Россию были предки генералов Огильви, Лесли, Брюса, де Толли, поэтов Лермонтова и Пушкина, химика Менделеева, слависта Даля (и его однофамильца-актёра), Виктора Цоя и др. Видимо, в «тюрьме народов» живется «плохо» представителям невеликорусской национальности, если они в нее едут десятками тысяч и остаются в ней навсегда.
4. В «тюрьме народов» не образовывается местная национальная интеллигенция, как например, Кирилло-мефодиевское общество в Малороссии, Чавчавадзе в Грузии, Валиханов и Абай в киргиз-кайсацких степях, «джадиды» в среде российских мусульман и др. Однако, к сожалению лояльное отношение к подобной интеллигенции рождали появления сепаратизма в этой среди.
5. В «тюрьме народов» не строят мечети для мусульман, костелы для католиков, а также кирхи для лютеран. А также не открывает учебные заведения для мусульман, католиков и представителей других конфессий, как это делала Российская империя. Какая же добрая была эта русская «тюрьма народов»!
6. «Тюрьма народов» не называет в честь представителей коренных народов корабли или улицы, к примеру. Например, самый первая паровая шхуна Сибирской флотилии была названа «Тунгус», в честь местного народа. Существовали также шхуна «Алеут», судно «Японец», судно «Манджур», канонерка «Кореец», тендер «Камчадал», канонерка «Бурят», канонерка «Монгол» и др. И это в начале ХХ века, когда в Европе мыслили исключительно категориями национализма, а в британских, французских и особенно в бельгийских и германских колониях свирепствовал расизм.
7. «Тюрьма народов» не дает автономии и не позволяет существовать местному самоуправлению. Так, после присоединения Эстляндии, Лифляндии и Курляндии Россия сохранила там местное самоуправление и традиционные привилегии дворян и бюргеров. Сохранили свою власть и автономию кавказские и среднеазиатские феодалы, и вожди племен сибирских народов. Финляндия в составе России обладала полной автономией – парламентом, самоуправлением европейского типа, даже армией и собственной валютой. Города бывшей Речи Посполитой, присоединённые к России, сохраняли Магдебургское право. Отменено оно было только после польского восстания 1830 года и с ним была упразднена самостоятельность Царства Польского, хотя на польских губерниях было сохранено местное самоуправление и самостоятельная судебная власть. Подобная политика де-факто обеспечивала автономию народов, входивших в состав России, но с другой стороны, такая автономия не давала жителям Кавказа и Туркестанских владений развиваться наравне с русскими, финнами, поляками и жителями прибалтийских губерний, которые желали оставаться с феодальными порядками и родоплеменными отношениями.
8. «Тюрьма народов» обычно проводит геноцид народов, чего не скажешь о РИ. В отличии от бельгийских властей, которые уничтожили и искалечили более 10 миллионов конголезцев или о германских властях, уничтоживших в Намибии более 75 тысяч представителей племён гереро и нама Российская империя никогда ничем подобным не занималась. Несомненно, восстания в крупные восстания в империи случались, такие как польские (1830-31 гг. и 1863 г.) и киргиз-кайсацкие (1837-47 гг.), но как правило они организовывались местными феодалами во имя собственных интересов, либо – религиозными фанатиками с теми же целями (например, движение мюридов на Северном Кавказе или «восстание ишанов» в Андижане (1898 г.). Иногда в это дело вмешивалась и иностранная агентура, так помимо деятельности исламских фанатиков и грубой работы российской администрации, германо-турецкая и китайская агентура помогли спровоцировать восстание на территории Семиречья в 1916 году. Хочется еще упомянуть, что в империи существовали ограничения для евреев, которые были ограничены чертой оседлости, но в тоже время хочется спросить, какая европейская страна не притесняла их брата? И даже в пределах этой самой черты оседлости многие евреи становились богатыми торговцами, владельцами предприятий, ювелирных мастерских и пр, как например отец Зиновьева-Радомысльского был владельцем молочной фермы, а родители Троцкого-Бронштейна — землевладельцами-арендодателями.
9. За «тюрьму народов» никогда добровольно не воюют. Во время Первой Мировой войны поляки из Привислинских губерний, помимо того, что воевали в обычных воинских частях, сформировали свои собственные многотысячные добровольческие корпуса (в свою очередь, Берлин и Вена тоже сформировали свои «польские легионы», но в них записалось лишь до 16 тысяч поляков). Добровольцы-кавказцы, в основном осетины, чеченцы, ингуши, закавказские татары (азербайджанцы), кабардинцы, черкесы служили в знаменитой Дикой дивизии. Татары, калмыки, башкиры и буряты воевали в казачьих частях. Туркмены-добровольцы сформировали Текинский конный полк. Латыши сформировали восемь стрелковых полков, которые воевали на Северном фронте (но к сожалению, большая часть латышских стрелков показала себя не с лучшей стороны, примкнув к большевикам). Воевали и финны-добровольцы. Румыны, сербы, грузины и армяне также составили свои добровольческие корпуса. Пленные чехи и словаки, которые были гражданами Австро-Венгрии и не хотели воевать против России пополнили собой чехословацкие легионы, а из чехов-добровольцев, проживавших в империи была сформирована своя Чешская дружина. Кроме того, переходов национальных меньшинств на сторону врага почти не было (чего не скажешь об Австро-Венгрии и многочисленной сдаче в русский плен ее граждан из числа славян); сформировать какие-то части из российских граждан и пленных немцам и австрийцам не удалось, исключая «егерский батальон» из финских национал-сепаратистов (однако финнов в русской армии было гораздо больше). Чего нельзя сказать о Второй Мировой войне, когда сотни тысяч граждан СССР переходили на сторону нацистов, а после потом войны и вовсе целые народы объявлялись «предателями» — от поволжских немцев до калмыков.
Источник: https://vk.com/historydoc?w=wall-27569095_1602168
или
Источник