Можно ли причаститься если не был на вечерней службе

Обязательно ли присутствовать на вечерней службе? Исповедаться ведь можно прямо во время литургии. Или все-таки присутствие на всенощном бдении должно стать для верующих таким же обязательным, как и присутствие на литургии?

Наша жертва Богу

Протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма святого Александра Невского при МГИМО (Москва):

Литургический день – совокупность всех богослужений суточного круга, венцом которого становится литургия.

Почему так трудно молиться на всенощном бдении и так легко на литургии? Потому что всенощное бдение – это наша жертва Богу, когда мы жертвуем Ему своим временем, какими-то внешними обстоятельствами. А литургия – жертва Бога нам. И принимать ее часто бывает намного проще. Но как ни странно, степень принятия этой жертвы от Бога зависит от того, насколько мы готовы пожертвовать Ему.

Всенощное бдение в формальном плане – обязательное богослужение перед причастием.

Весь строй богослужения напоминает нам о событиях божественного мироустройства, он должен сделать нас лучше, настроить нас на жертву, которую Христос уготавливает нам при святом причащении.

Но бывают разные обстоятельства, при которых человек не может попасть на всенощную: сварливая жена, ревнивый муж, срочная работа и так далее. И это причины, которые могут оправдывать человека. Но если он не присутствует на всенощном бдении из-за того, что смотрит чемпионат по футболу или любимый сериал (обратите внимание, я не говорю здесь про гостей – все-таки это немного другое), тогда, наверное, человек внутренне грешит. Причем не перед церковным уставом, даже не перед Богом. Он просто обкрадывает сам себя.

Вообще обокрасть Церковь, храм – невозможно, даже если вынесешь оттуда все иконы и какие-то материальные ценности. Духовный мир – это не банк и не магазин. Ты не нанесешь Церкви ущерба своим недостойным поведением. А вот для тебя внутренние последствия этого – бедственны.

Каждый должен сам задумываться. Если у него есть возможность посетить всенощное бдение, то нужно это сделать. Если нет такой возможности, то стоит задуматься: а как я могу достойно провести этот вечер перед причастием, чтобы подготовиться к принятию святых Христовых Тайн. Может быть, не надо смотреть телевизор, а следует сосредоточиться на духовном размышлении?

Если человек хочет причащаться каждое воскресенье и переживает, если он еще и каждую субботу будет в храме и останется без выходных, без отдыха, возникает вопрос – а для чего ему причащаться каждое воскресенье?

Господь говорит: «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Матф. 6:21). Если твое сокровище в кинотеатре, у телевизора, на стадионе – отложи причастие до лучших времен: на недельку, на месяц, на год.

Здесь очень важна мотивация, которая движет человеком. Если ты привык причащаться каждое воскресенье, и это тебя духовно никак не изменяет, не преображает, тогда зачем тебе это?

Может быть, тогда взять меру частоты, которая есть в церковном уставе: причастие – раз в три недели. Время подготовки к причастию в уставе определено так: неделю – готовишься, постишься сухоядением, читаешь молитвы. Потом – причащаешься, неделю внутренне хранишь полученное, неделю отдыхаешь и опять готовишься. Есть вариант, когда форму подготовки ко причастию каждый обговаривает со своим духовником.

Если человек устанавливает себе определенный график причастия, – это хорошо. Только тогда он должен к этому таинству относиться соответственно.

Не только долг…

Протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса в бывшем Скорбященском монастыре (Москва):

Прежде всего нужно сказать о красоте всенощной, содержательности, духовной и фактической ее насыщенности: в богослужении раскрывается и история праздника, и его значение, и смысл.

Но поскольку, как правило, люди не понимают, что читается и поется в церкви, то они многого просто не воспринимают.

Удивительно, что Русская Православная Церковь сохранила в полноте очень сложное, продуманное богослужение. Например, в Греции на приходах подобного уже нет. Там подстроились под современную жизнь, и это по-своему оправданно. Там вечерней службы нет, вечерня не служится, утро начинается с утрени.

Мы служим и вечерню, и утреню вечером. Это некая условность, но она продумана, и те, кто принимали решение именно о таком ходе богослужения, лучше нас понимали устав и решили, что так будет правильнее для сохранения верности традиции.

В Греции приняли другое решение. Утреня там служится, как правило, по одному типу. У нас есть всенощное бдение – торжественное, яркое, красочное, во время него поется много песнопений. В Греции – более однообразно, зато быстро. Вся служба, вместе с литургией занимает часа два. Но это именно в приходских храмах.

В монастырях, а тем более на Афоне, устав сохраняется во всей строгости. Всенощное бдение у них идет действительно всю ночь.

У нас – нет, и в этом тоже некая условность, некое сокращение. Но те, кто разрабатывали это, принимали решение о сокращении исходя из тех или иных обстоятельств, все-таки хотели сохранить для мирян красоту православного богослужения.

Но тут возникает трудность – живем мы в XXI веке: заняты, расстояния большие, люди утомляются, экология ужасная, здоровье, а лучше сказать, нездоровье, ей соответствует. Хотя думаю, что крестьяне, которые работали летом с утра до вечера не покладая рук, физически утомлялись побольше нашего. Но все-таки у них хватало сил для того, чтобы в субботу рабочий день закончить раньше, помыться в бане и пойти в храм на всенощную, а утром на литургию.

Нам, может быть, в чем-то и труднее, чем нашим недавним предкам, физически мы гораздо слабее. Но, тем не менее, мы призываем не прятаться за свои слабости, а находить силы и ходить на всенощное бдение, особенно тех, кто хочет причаститься. Чтобы они могли накануне литургии поисповедоваться, не занимая время воскресной службы.

Но если у людей маленькие дети, которых не с кем оставить, или есть какие-то другие объективные причины, не скажешь им: «Если вы не были на всенощном бдении, то причащаться не будете». Хотя кому-то так сказать и можно: если человек проявил именно разгильдяйство, леность, расслабленность…

Здесь нельзя быть категоричными, налагать на людей бремена неудобоносимые, но призывать их все-таки нужно. Человек должен понимать, что потрудиться стоит, и быть на всенощном бдении.

Важно стремиться к тому, чтобы наши прихожане полюбили богослужение нашей Церкви и считали не только долгом, но и радостью присутствовать в храме.

Без «социальной защиты»

Протоиерей Алексий Уминский, настоятель храма Живоначальной Троицы в Хохлах (Москва):

Есть определенный круг богослужений, и всенощное бдение является необходимой частью воскресной службы. Но существуют жизненные обстоятельства определенного уровня, когда человек не в состоянии пойти на всенощную. Но он может пойти на литургию и причаститься святых Христовых Тайн.

Совершенно обычная практика богослужений в наших русских православных храмах за границей такова, что большинство прихожан, живущих в разных городах, приезжают только на воскресное богослужение. Поэтому в большинстве случаев в храмах существует только воскресная литургия.

Это связано и с тем, что если священник будет служить не только литургию, но и прибавлять к ней, скажем, утреню, то богослужение будет совершаться около четырех часов. Это не просто тяжело для восприятия, но и связано с расписанием транспорта, платой за парковку…

Но то обстоятельство, что служится только литургия, не является для прихожан, которые приезжают причащаться, преградой для принятия святых Христовых Тайн.

Но если у человека есть возможность посетить всенощное бдение, и он просто по лени, по нерадению идти не хочет, то тогда это может стать препятствием к причастию.

Да, получается, что храм «занимает» оба выходных обычного работающего пять дней в неделю человека. Но только живущие в XX, XXI веках привыкли к таким вещам, как два выходных. Раньше люди не имели такой «социальной защиты». Они шесть дней работали, а седьмой посвящали Господу Богу.

Вопрос не в том, можно ли вместо всенощной поваляться на диване. Тут ответ однозначный. Другое дело, что у людей могут быть вполне оправданные семейные заботы. В конце концов, именно на это время должны привезти заказанную мебель из магазина. Или – пригласили на юбилей дорогого для всей семьи человека. Если мы провели этот юбилей благочестиво, почему он может стать препятствием для причащения?

Но все это происходит не каждую субботу. А просто решить, что всенощное бдение – вещь необязательная, и я на нее ходить не буду, – неправильно.

Словарь «Правмира» — Богослужение, служба, Литургия

Надо ли приходить на всенощное бдение накануне причащения?

Вопрос провокационный, я бы сказал. Хотите подставить священника, который допускает к причастию тех, кто не «отстоял» предварительно всенощную, задайте ему этот вопрос публично.

Почему-то вспомнился старый католический анекдот. Спорят иезуит и францисканец о курении. Францисканец категорически против, иезуит – за. Тогда францисканец выдвигает такой аргумент: «Критерий добра и зла – молитва. Разве курение совместимо с молитвой?» – «Почему бы нет»? – улыбается иезуит.

«Хорошо. Давай зададим этот вопрос Папе», – предлагает францисканец и звонит Рабу рабов Божиих. Дождавшись соединения, он спрашивает: «Ваше Святейшество, можно ли курить во время молитвы?» Получив отрицательный ответ, сопровождаемый возмущенной цепью междометий, он с удовлетворением посмотрел на иезуита, который нисколько не смутившись, попросил телефон и спросил Папу, можно ли молиться во время курения. На что услышал: «Сказано в Писании: непрестанно молитесь (1 Фес. 5; 17)».

Покажите мне священника, который скажет Вам: «Не-е, не надо, зачем? Сидите дома. Вообще в храм каждое воскресенье одни фанатики религиозные ходят, не уподобляйтесь им, не надо…».

Во-первых, если уж на то пошло, вопрос поставлен логически некорректно, однако эта некорректность оправдана именно тем, что она отражает ущербный подход к причащению как к индивидуальному акту, осуществляемому за компанию с другими людьми, случайно одновременно пришедшими на литургию.

Во-вторых, он поставлен еще и дважды некорректно, опять же в силу того, что на него невозможно ответить, не соблазнив одних и не обделив других. В самом деле, посмейте только заявить, что на всенощную ни к чему ходить накануне литургии. Кроме того, что такое отношение просто само по себе ложно и порочно, найдется немало «ревнителей», которые запишут вас категорию церковных либералов, заклеймят «пятой колонной», а то и «жидовствующим» (непонятно, с какого боку, да и неважно; главное «изобличить» и «квалифицировать»).

Можете после этого бить себя пяткой в грудь сколько угодно, доказывая, что вы не то хотели сказать и вас не так поняли; считайте, что «малых сих» вы уже соблазнили – идите, примеряйте жернов…

Но вернемся к ущербности, которая, как и любая другая ущербность, не распознается, как правило, своими носителями – к ущербности евхаристической. Ведь, собственно, в основном, из-за чего заявление о ненужности посещения всенощной перед причащением может вызвать негодование? Из-за того, что это – элемент говения, а перед причащением положено говеть. Ключевое слово – «положено». Кем и куда положено – неважно. Нам положено. Зачем? Это, дескать, не нашего ума, наше дело – исполнять. Все. Круг замкнулся.

«Положено»… Наряду с трехдневным постом, «вычитывание» последования ко святому причащению – один из элементов того, что надо сделать, одна из наших обязанностей, исполнив которые можно будет, продолжая называть себя недостойным, утешать свою совесть сознанием, что «достойно причастились», перенося, таким образом, достоинство с формального исполнения «положенного» на представление о качестве своей души (т.е. мы и дальше будем, поскольку «так положено», называть себя «недостойными», но, благодаря тому, какие мы молодцы, делать мы это будем, как бы уже подмигивая самим себе: ведь мы-то знаем…).

Тот, кто смеет ставить под сомнение обязательность «отстаивания» Всенощной накануне причащения, рассматривается «православным людом» как смутьян-обновленец именно потому, что ломает стройную конструкцию вот этого порочного мнимо-церковного сознания, окружающего причащение этакой полосой препятствий, которые надо потрудившись, преодолеть, а преодолевая, пострадать, чтобы получить причастие как бы в награду за понесенный «скорбный труд и дум высокое стремленье».

Таким образом, получается, что изначально верная идея о важности участия причастника в богослужении суточного круга профанируется самими же «ревнителями», в результате чего участие в общественном богослужении вырождается в «отстаивание службы», в ее «выслушивание» (говорят же, например, «выслушать обедню»).

Получается, что человек пришел в «публичное место» (каковым храм, если понимать это в церковном духе, не является), где происходит сеанс отправления религиозного культа.

Сеанс проводят уполномоченные на то лица (клирики). Остальные присутствуют каждый сам по себе (даже не на сеансе, а как бы всего лишь при его совершении), без какой-либо претензии на участие в нем – так, сам по себе каждый может индивидуально по ходу о чем-то молиться, о своем; ну еще, когда хор поет: «Господи, помилуй!» можно сообща с другими перекреститься (благо, хоть эти два слова понятны), но отнюдь не всегда слуху доступен текст ектеньи, произносимой священнослужителем. А уж, чтобы молиться совместно с хором или хотя бы с чтецом – это прямо-таки непозволительная роскошь, учитывая, какое внимание у нас обычно уделяется внятности пения и чтения.

Как же быть? А так, что надо понять несколько важных вещей. Всенощная – это не повинность, за исполнение которой выдается вознаграждение в виде допуска к причастию. Это комплексное богослужение суточного круга, обогащающее нас и благодатью, и богословским знанием. Литургия, в отличие от вечерни, повечерия, полунощницы, утрени, 1-го, 3-го, 6-го и 9-го часов – не одна из служб суточного круга. Она встраивается в тот или другой его участок, в зависимости от указаний Устава, но сама по себе не является его составной частью.

В-третьих, литургия, независимо, какая конкретно (святителя Иоанна Златоуста, святителя Василия Великого, преждеосвященная или святого апостола Иакова и др.), служится все же именно в пространстве суточного круга, поэтому человек призывается участвовать в литургии, окунувшись в богатство смыслов, заключенное в предваряющих ее службах.

Все вышесказанное относится к любому богослужению суточного круга, совершаемому накануне вечером, а не только к всенощному бдению, которое на практике уже давно никакое не «всенощное». На сегодняшний день это тип особо торжественного вечернего богослужения, совершаемого, согласно Уставу, в важные церковные праздники, в т.ч. и по воскресеньям, ибо каждое воскресенье – маленькая Пасха. Не накануне праздников, обратите внимание, а именно в праздники, потому что богослужебные сутки (а стало быть, и сам праздник, в том числе и воскресное богослужение) начинаются с вечера.

О всенощной разговор пошел, потому что в основном люди причащаются по воскресеньям, а накануне воскресного дня, в субботу вечером, совершается всенощное бдение.

Так вот, что важно: это должно быть не просто посещением храма, потому что положено по праздникам ходить в церковь, или потому, что это (независимо праздник ли, рядовые ли памяти святых) требуется накануне причащения.

Участие (не «отстаивание» и не «выслушивание», а именно участие) в вечернем богослужении – это погружение в вечность путем единения с Церковью – Царством Божиим на земле – через службу, посвященную какому-нибудь значимому событию или святому, причем погружение не с какого-то промежуточного этапа или в «единодесятый час», а с самого начала суточного круга.

Призывая нас приходить в храм не только в день причащения, но уже накануне, Церковь приглашает к началу богослужебного цикла, в рамках которого мы надеемся причаститься святых Христовых Таин. Любое дело лучше совершать полностью, а потому и хорошо в день причащения не несколько минут посвятить единению с Богом, и даже не пару часов, не считая времени, «убитого» на дорогу, и не еще сколько-то там, но… весь Божий день отдать – тот самый день, который «и был вечер, и было утро…», хотя бы в объеме одних суток, одного богослужебного цикла, одного – но целого.

Это не просто хорошо. Это прекрасно. У всех ли, всегда ли есть возможность с вечера уже быть на службе? Особенно, когда храм не в «шаговой доступности»? Вопрос риторический, наводящий грусть-тоску да уныние с отчаянием. Теперь, что получается? Нет возможности участвовать в богослужении с вечера, так и не помышляй даже о регулярном причащении? Возвращаемся к дореволюционной порочной практике причащения раз в год, от силы – четыре?

В ответ на этот крик души предлагаю вспомнить притчу о работниках в винограднике (Мф. 20; 1–16). Хозяин рано поутру выходит нанимать работников и договаривается с каждым из них за один динарий. В течение дня он неоднократно еще выходил и нанимал новых работников, вплоть до вечера. Однако если первым он обещал по динарию, остальным он обещает дать лишь, что «будет следовать» им, но ничего конкретного. В итоге все получают по динарию: и те, кто поработали всего час, и те, кто «перенесли тягость дня и зной» (Мф. 20; 12).

Вспомним также слово святителя Иоанна Златоуста на Пасху, в котором он, имея в виду подвиг поста, говорит: «Если кто и девятый час пропустил, пусть подходит он, ничем не смущаясь, ничего не страшась. Если кто к одиннадцатому часу подоспел, пусть и он не смущается опозданием: ибо владыка щедр и любит одарять, и последнего принимает, как первого; и пришедшего в одиннадцатый час отпускает на покой, как и работавшего с первого часа: и последнего милует, и первому угождает, и тому воздает, и этого одаряет, и сделанное принимает, и намерения приветствует, и дела чтит, и замыслы хвалит» (перевод Ольги Седаковой).

Да, лучше бы «с первого часа», т.е. с самого начала богослужебных суток потрудиться, но если, например, без конфликта или иных бессмысленных осложнений жизни это невозможно, то постараемся не упускать из внимания, что Господь нас зовет на Свою Трапезу, как звал хозяин из притчи людей в свой виноградник, в том числе и тех, кого застал совсем уже к вечеру, когда в них и нужды-то никакой не было.

Он зовет нас, чтобы одарить; отказываться… это даже не свинство – это много хуже. Поэтому лучше хоть «во единодесятый час» прийти, чем отказать Ему. Только вот, во сколько этот «единодесятый час» начинается, где предел, после которого уже нечего «прибегать причащаться»: начало исповеди, часы, возглас «Благословенно Царство!..», Херувимская песнь, евхаристический канон, начало причащения – когда уже «все, поздно»? – Давайте оставим это каждый на усмотрение своего духовника.