Можно ли есть во время анестезии

«Наркоз – это шаг в смерть». Врач – о влиянии и особенностях анестезии

Каждый день хирурги проводят сотни разных операций. Пока они возвращают здоровье больному, за пульсом жизни пациента следят анестезиологи-реаниматологи. В их руках в этот момент не только крепкий сон больного, но и все функции его организма.

Можно ли проснуться во время операции, почему все по-разному выходят из наркоза, и какие необъяснимые случаи бывают во время медикаментозного сна, корреспондент «АиФ-Тюмень» узнал у главного анестезиолога-реаниматолога Тюменской области Натальи Шень.

Ангел-хранитель больного

Сирень Бабаева, «АиФ-Тюмень»: Наркоза боятся многие, и самый частый страх — не проснуться. Анестезия на самом деле так опасна или это необоснованные тревоги?

Наталья Шень: Я не буду развенчивать эти страхи. Да, наркоз опасен, и чем он глубже, тем опаснее. Образно говоря, это шаг в смерть, потому что мы отключаем все контролирующие функции организма. Анестезиолог — единственный человек, который держит связь больного под наркозом с жизнью и даже управляет частью функций организма.

Не бывает «маленьких», простых наркозов, каждый случай — это большая ответственность. Ведь нередко анестезия представляет большую сложность и риск, чем сама операция. Я не хочу никого пугать, просто скажу, что наркоз — это всегда очень серьезно, к нему надо готовиться: перед операцией сдать все назначенные анализы, пройти обследования. Это нужно не хирургу, а, прежде всего, анестезиологу, который будет управлять функциями организма во время операции.

Операция. Фото: pixabay.com

— А как анестезиолог управляет организмом больного?

— С момента, когда он знакомится с пациентом, анестезиолог уже знает примерный план наркоза. С первого контакта с пациентом он начинает думать о том, будет ли больной дышать самостоятельно или ход операции и его состояние не позволят это сделать, тогда нужно будет управляемое дыхание и подключение к аппарату искусственной вентиляции легких.

Если это большая полосная операция, то хирургу может понадобиться еще и управление внутрибрюшным давлением, и тогда анестезиолог обеспечит такую возможность. Возникают ситуации, когда давление падает, и анестезиолог-реаниматолог должен его поднять и стабилизировать. Современный наркоз — это и контроль за состоянием нервной, дыхательной, сердечно-сосудистой системами. Во время хирургического вмешательства могут возникнуть изменения и со стороны почек, тогда анестезиолог корректирует и эту функцию.

Образно говоря, анестезиолог становится ангелом-хранителем больного. Любой хирург отвечает за свою область, а мы — за всего пациента.

— Вы работаете бок о бок с хирургами, наверняка уже и сами можете шов наложить в случае необходимости?

— Нет, хирургическими навыками мы не владеем, но анестезиолог знает все о ходе операций, причем разных. Ведь сегодня он может работать в травматологии, завтра — в кардиологии и т. д., но чаще мы предпочитаем задержаться в одной операционной и работать с одной бригадой. Чем хирургическое вмешательство сложнее, тем лучше анестезиолог знает ход операции, знает, когда будет травматичный момент, чтобы увеличить количество обезболивающих препаратов, отрегулировать какие-то функции организма.

Анестезия. Фото: pixabay.com

— Иногда можно услышать разговоры о том, как человек проснулся во время операции и чувствовал боль, такое бывает?

— Порой это делается специально, так называемый Wake-up test, чтобы понять, есть ли у человека чувствительность, когда операция идет в области жизненно важных нервов, для своевременной диагностики неврологических нарушений. Чтобы убедиться в том, что все в порядке, пациента пробуждают во время наркоза. Это редкие ситуации, и больного об этом предупреждают заранее. Для сохранности функций организма и качества его жизни такой тест очень важен.

Во всех остальных случаях просыпание во время наркоза — это миф. За 30 лет работы в этой области могу сказать так: просыпание на столе возможно, но не в момент хирургического вмешательства, а когда оно закончилось, но больной еще в операционной.

Есть такое понятие, как психоповреждающее действие общей анестезии: временное изменение психики у некоторых пациентов. Но для этого у них должна быть предрасположенность к этому: поврежденная центральная нервная система тем же алкоголем, травмами, имеет значение и тип личности, у впечатлительных людей встречается чаще. Уже после выхода из наркоза у таких людей появляются псевдовоспоминания. Иногда спустя день или двое суток мы слышим рассказы о том, как им было безумно больно, как человек изо всех сил пытался сказать окружающим, что он все видит, слышит и чувствует, но это не более чем последствия анестезии. Я утверждаю это с такой уверенностью, так как у нас есть масса аппаратуры, которая позволяет следить за состоянием пациента, в частности, за глубиной наркоза, эффективностью обезболивания, мы это также отслеживаем и по клинико-лабораторным параметрам: больно пациенту или нет, как глубоко он заснул. Об этом нам также может поведать частота сердечных сокращений, реакция зрачков на свет, пульс, давление. Более того, мы занимались углубленными исследованиями и смотрели уровень стресс-гормонов. Все они свидетельствовали о том, что пациент глубоко спит и ему не больно.

Поведение как сигнал

— От чего зависит то, как человек ведет себя после наркоза? Кто-то спокойно просыпается, кто-то грозит всех поубивать.

— Если человек неуравновешенный, то так он и будет вести себя после наркоза. Я видела очень много случаев, когда, казалось бы, абсолютно воспитанные, владеющие собой дамы на вводном наркозе, когда кора головного мозга постепенно начинает отключаться, а подкорка еще работает, начинают очень витиевато ругать всех матом, нести всякую околесицу. Бывает и наоборот, крепкий дяденька спокойно засыпает сном младенца.

Хирурги во время операции. Фото: pixabay.com

Но тут можно еще провести связь и со степенью сложности операции. Иногда бывает, что не гладкий выход наркоза говорит о тяжести состояния больного. Это случается, когда он, например, испытал кислородное голодание, что бывает после недавно перенесенного инфаркта миокарда, также это явление может быть связно с сепсисом. Такая дисфункция центральной нервной системы очень пристально изучается, и есть препараты, которые могут это компенсировать. Мы активно занимаемся этой проблемой.

Для нас такое изменение в поведении пациента всегда сигнализирует о том, что в организме что-то не так. Иногда это может говорить даже о риске неблагоприятного исхода.

— Может быть передозировка наркозом?

— Нет, это еще один миф. Сегодня в анестезиологии и хирургии все рассчитывается в миллиграммах на килограмм массы тела человека. И даже если это газообразный анестетик, где так просчитать все не получится, мы используем данные о минимальной альвеолярной концентрации газа. А по ряду параметров организма мы видим «ответ» пациента.

— А аллергия?

— Бывает, но чаще не на наркоз, а на препараты, которые отключают дыхательную мускулатуру, на втором месте — на антибиотики. Поэтому, если ситуация не критическая, мы выясняем аллергоанамнез, а все препараты вводим медленно и в разведении, то есть в растворе. Но раз в год анафилактический шок, к сожалению, все равно случается, который, кстати, может быть и результатом самого критического состояния, ведь в больном организме и обмен веществ изменяется.

— Пациент может выбрать, какой наркоз он хочет?

— В основном, да. Если это плановая несложная операция, то мы, как правило, даем возможность выбора, или, по крайней мере, не исключаем такую возможность. В критических случаях, конечно, все решает анестезиолог.

Объяснения нет

— Вам самим приходилось бывать «по ту сторону» анестезии?

— Приходилось, и именно поэтому я предупредила о том, что не бывает простых наркозов. Я как настоящий анестезиолог повела себя «неправильно»: у меня на совершенно простой наркоз резко упало артериальное давление. Возникла гипоксия. В этот момент я видела себя со стороны, все, что происходило в операционной, видела папу, который стоял за окном, и он на самом деле там был.

— Это было то самое изменение психики?

— Нет, это очень интересное состояние, о котором нередко рассказывают люди, пережившие реанимацию. В этом случае обязательно должен быть критический момент, неблагоприятная ситуация. Но что это такое — загадка. Никак не доказать. Это то, что сейчас изучается, но найти объяснение не удается. Я благополучно «вернулась», но два дня мне было очень плохо.

— Как часто в вашей работе случаются чудеса, когда удается вернуть к жизни безнадежных, казалось бы, пациентов?

— В нашей больнице в среднем занято 77 реанимационных коек, работает девять отделений реанимации. Каждый день в каком-нибудь отделении, а то и в нескольких сразу появляется безнадежный больной. Историей болезни, консилиумом выносится вердикт о высокой вероятности неблагоприятного прогноза, но эти пациенты часто выживают, вопреки прогнозу, в том числе благодаря нашей работе. Это ежедневный подвиг.

— А когда не удается спасти?

— Конечно, жаль, что не удается спасти всех. Но беда заключается в том, что некоторая часть этих пациентов сделали все для того, чтобы умереть. Они не наблюдались у врачей, не заботились о своем здоровье, неоднократно отказывались от госпитализации. Например, один из последних случаев: скорая три раза приезжала к пациентке, которой становилось все хуже и хуже, но в больницу ехать она отказывалась, и последний выезд докторов был на констатацию смерти.

В хирургии. Фото: pixabay.com

Ситуация, когда больному все равно на свое здоровье, неуправляемая и очень разочаровывает. При этом родственники всегда ждут чуда, что врачи за пять минут поставят диагноз, за десять — вылечат. А пациент сделал все, чтобы ему уже ничем нельзя было помочь. Я думаю, что наше общество сейчас стоит на пороге решения этой проблемы — повышения ответственности за свою жизнь и здоровье, чтобы пациент вместе с врачом разделял ответственность за свою жизнь.

Наталья Шень — заведующая кафедрой, д. м. н., профессор, главный анестезиолог-реаниматолог Тюменской области. Имеет высшую квалификационную категорию по анестезиологии-реаниматологии, а также диплом преподавателя школы Европейской ассоциации клинического питания и метаболизма. В ДГКБ №9 г. Екатеринбурга под руководством Натальи Шень и с ее участием оформлено 16 внедрений технологий и методов лечения, получены три приоритетные справки на изобретения. Она стояла у истоков создания детского ожогового центра. В 2006 году Наталью Шень пригласили в Тюмень. Здесь она с нуля создала кафедру анестезиологии и реаниматологии, многие выпускники которой уже сами руководят отделениями реанимации, а кое-кто даже получил ученую степень.

Источник

Говорят, что от анестезии можно умереть. Как себя защитить от такого?

1

Что вы понимаете под анестезией? Наркоз?

Не только. Есть три основных понятия: общая анестезия, седация и местная анестезия. Общая анестезия (или наркоз, как говорили раньше) — это состояние, когда человек полностью обезболен и «спит». (Такое состояние на самом деле нельзя назвать сном, потому что его механизм совсем другой, и человека невозможно разбудить криком или толчками, если он под общей анестезией.) Кроме того, мышцы пациента расслаблены с помощью препаратов, проводится искусственная вентиляция легких. При седации человек находится в «полусне» и реагирует на все замедленно. Во время глубокой седации пациент может быть без сознания. Местная анестезия — это когда какой-то ограниченный участок тела лишается чувствительности.

2

Люди и правда часто умирают из-за анестезии?

Нет, это происходит редко — один случай на 200-300 тысяч. Такое случается, например, из-за резкого падения давления, нарушения проходимости дыхательных путей или снижения концентрации кислорода в головном мозге. При ингаляционной анестезии, когда человек вдыхает препарат, в одном из 10-50 тысяч случаев может развиваться злокачественная гипертермия. Это состояние, при котором быстро повышается температура тела, разрушаются мышцы и без правильного лечения наступает смерть. К сожалению, препарат, способный справиться со злокачественной гипертермией, в России до сих пор не зарегистрирован. Чаще всего в СМИ появляется информация о смерти во время анестезии из-за анафилаксии. Это быстрая аллергическая реакция, которая возникает при одной из 10-20 тысяч анестезий.

3

Аллергическая реакция на что?

Например, на препараты для анестезии. Но аллергическая реакция может возникнуть и на любые другие лекарства, которые вводятся пациенту. Анафилаксия совсем не всегда приводит к смерти, она может проявиться простым покраснением кожи. По-настоящему опасные осложнения случаются, если у человека резко снижается давление, он не может дышать из-за спазма дыхательных путей, его сердце начинает биться очень быстро или неправильно. Такая реакция называется анафилактическим шоком. Она бывает реже, чем другие осложнения анестезии.

4

Как избежать такой опасности?

Защититься на сто процентов от анафилактического шока невозможно. Но чтобы снизить риски анестезиологи очень подробно расспрашивают человека о наличии аллергии, непереносимости лекарств и продуктов. Бывает так, что аллергия на пищевые продукты не позволяет использовать определенный препарат. Например, при аллергии на яйца и сою не стоит применять пропофол. Чтобы предотвратить анафилаксию, анестезиологи применяют до операции антигистаминные препараты и глюкокортикоидные гормоны, которые должны уменьшать выраженность аллергической реакции. Из-за недостаточной доказательной базы эта рекомендация часто критикуется.

5

И что, никакие пробы сделать нельзя?

Можно, но на практике их делают очень редко. Для того, чтобы выявить реакцию на препарат для анестезии, можно использовать пробы с разведением, когда очень сильно разбавленный потенциальный аллерген вводят пациенту. Такие пробы могут проводить только аллергологи в специализированных центрах. Это достаточно дорого, долго и делается далеко не везде.

Обычно, когда люди говорят о пробах, они имеют в виду более простой метод: ввести немного неразбавленного вещества, которое предполагается использовать при анестезии, и посмотреть на реакцию. Это очень плохая идея. Во-первых, реакция может не зависеть от дозы лекарства. Во-вторых, нужно понимать, как работает аллергия. При первом контакте с веществом аллергической реакции может не быть, но организм запомнит, что это что-то плохое (возникнет так называемая сенсибилизация), и тогда при следующей встрече появятся симптомы аллергии. Соответственно, если проба — это первый контакт с веществом, то никакой реакции не будет, а вот во время операции можно уже ждать чего угодно.

6

Можно вообще как-то понять, что человек в группе риска?

Да, если у человека уже были аллергические реакции (на что-либо), то он в группе риска развития аллергии во время анестезии. Если ему уже проводили несколько операций, с каждым разом риск анафилактической реакции увеличивается, потому что увеличивается та самая сенсибилизация, то есть чувствительность к препарату. Однако иногда анафилактическая реакция бывает и при первом введении лекарства. Дело в том, что в течение жизни человек может сталкиваться с этим или похожим веществом, сам того не зная. Например, употребляя его с едой. И в результате организм запоминает аллерген.

7

А можно спасти человека, если у него развился анафилактический шок?

Да, но шансов гораздо больше, если анестезиологическое рабочее место правильно организовано: есть мониторинг жизненных функций (насыщенности крови кислородом, артериального давления, температуры, работы сердца), подача кислорода, аппарат искусственной вентиляции легких и полный набор требуемых для лечения анафилаксии препаратов. Проблема в том, что правильное оснащение рабочего места анестезиолога обходится довольно дорого. Поэтому, например, в стоматологические клиники часто приглашают сторонних анестезиологов, которые готовы работать в условиях недостаточного оснащения, а иногда и при отсутствии у клиники лицензии на проведение анестезии.

В любом случае в медицинском учреждении должна быть аптечка с препаратами, необходимыми при анафилактическом шоке. Если у пациента развилась такая реакция, нужно вызвать скорую, применить адреналин, кислород и начать сердечно-легочную реанимацию.

8

Нельзя сделать полностью безопасную анестезию?

Это неизвестно. За последние десятилетия анестезия стала гораздо более безопасной, разрабатываются новые препараты и методики анестезии, проходят исследования, чтобы определить подходы с наименьшим риском. Например, в современных рекомендациях указано, что перед проведением анестезии пациент должен пройти обследование, это позволит обнаружить факторы риска развития осложнений. И если у человека на ЭКГ (электрокардиографии) выявили нарушения ритма сердца, то его сначала отправят к кардиологу. В амбулаторной анестезиологии, когда пациент уходит домой в тот же день, этими требованиями часто пренебрегают.

Дарья Саркисян

Редакция благодарит за помощь в подготовке материала стоматолога клиники «Дентал Арт» Петра Снякина и анестезиолога Алексея Пучкова

Источник