Можно ли есть весь куличках
Содержание статьи
«У черта на куличках»: откуда пошло выражение
Разбираясь в увлекательных дебрях русского языка, великого и могучего, как мы все помним из школьного курса, невозможно пройти мимо выражения, которое многие из нас слышат с детства — «У черта на куличках».
Поначалу оно кажется набором слов, потом звучит как что-то непонятное, потом обычно кто-то объяснит, что это означает «далеко» и вот ты уже используешь его в повседневной речи.
После написания предыдущего поста по истории московских улиц, особенно после упоминания местности Кулишки, мне стало очень интересно покопаться и узнать, откуда появилось это выражение.
Обратимся в первую очередь к В.Далю и его Толковому словарю, где находим следующее: «КУЛИГА, кулижка ж. вид кулика, бекаса? Scolopax foedоа; | тамб. стая птиц, кучка; | клин земли, полоса, загон, участок не вошедший в тягловой надел; | ровное место, чистое и безлесное; небольшой покос, пожня особняком среди пашень либо лесу, прогалинка, полянка, отличная растительностью, травою, ягодами, урожаем хлеба; | лужок на заводи, заливе, и самая заводь, перм. арх.; | клин лесу, остров, твер. ряз.; | вост. лес расчищенный, выкорчеванный, выжженный под пожню или пашню, росчисть, чищоба, чища, подсека, починок, огнище, пожег, валки и пр. <…>
Хлеб хорош кулагами, местами, полосами, островками. Река дала кулигу, колено, образовав по одну сторону сухую кулигу, мыс, по другую морскую, заводь, поемный лужек.
Дать кулигу, дать крюк.
О неизвестно куда или далеко ушедшем, говор.: У черта на кулижках (неправильно, на куличках), неведомо где. <…>
Кулижничать, рубить и выжигать лес под пашню.
Кулижник м. кто вырубает и выжигает кулиги «
Какмы видим, В.Даль считал не исконно русским вариант «кулички», настаивая именно на кулижках, как уменьшительном варианте слова «кулиги», состоявшее в употреблении во многих русских говорах. Но к XIXв.слово «кулиги», как и «кулижки» становилось все менее понятным и его заменили на «кулички». XX век наложил свой отпечаток — пришел технический прогресс и корчевание леса под поля стало уходить в прошлое, как и само выражение, меняясь на — «к черту на кулички», так говорить стало верно.
Менее правильным с точки зрения лингвистики является толкование, что «кулички» это «куличики», т.е. небольшие пасхальные куличи и создается выражение, объединяющее в себе несочетаемое: светлый праздник Пасхи и нечисть, которая освященных куличей на дух не переносит. Остроумное, но неполное объяснение, т.к.остаются вопросы.
Бытует еще версия, что это выражение пришло из охотничьей среды, как ответ на вопрос «куда идешь», запрещенный у охотников, т.к.считалось плохой приметой сообщать кому-либо место охоты, да и сама охота была делом опасным, от успешности которого порой зависело благополучие семей.
Согласно Словарю синонимов: » Кулички. В старину так называли те места в лесу, которые были наиболее болотистыми и вязкими. Именно там, по преданиям, и водилась всякая нечистая сила во главе с чертом. Поэтому друг другу строго наказывали – не забираться в лес слишком далеко и глубоко, не плутать в трех соснах, ибо дьявол силен.»
Топкое болото, кочки, обозначение места, которое «далече» — сейчас сложно это представить в центре города или даже на его окраинах, правда?
По Толковому словарю Д.Ушакова: «КУЛИЧКИ, куличек, куличкам, ед. нет. Только в выражениях: к чорту на кулички, у чорта на куличках, чортовы кулички (простореч. шутл.) — об очень отдаленных местах. Живет у чорта на куличках.»
И снова суть выражения — так далеко, что неизвестно, доберешься ли, а если и доберешься, то нужное место вряд ли найдешь.
Существует старая пословица «Москва стоит на болоте, ржи в ней не молотят» и это напоминает нам, что вокруг Москвы в Древней Руси было немало болот, которые называли «кулишками» (куличками), а нечисть, обитавшую там — «кулишами». В старой Москве было как минимум три церкви, стоявшие на болотах: Рождества Богородицы, Трех Святителей и наиболее известная – Всех Святых на Кулишках в Китай-городе, которая сохранилась и до наших времен. Хотя выражение и означает глушь (захолустье), далекую окраину, по теперешним меркам церковь располагается всего-то в полуверсте на северо-востоке от Кремля.
Тот самый Храм Всех Святых на Кулишках (фото Яндекс картинки)
Эта статья была бы неполной, если бы на просторах интернета не нашлось еще одной версии мистического характера: « …в 1666 году в богадельне у расположенного неподалеку Ивановского монастыря завелась нечисть. Изгнать ее удалось только призванному из Флорищевой пустыни иеромонаху Иллариону. Оказалось, что «буянила» в церкви душа княжеского сына Игнатия: мать прокляла его и послала к черту. Но напоследок Игнашка решил пошалить: забрался на колокольню Всехсвятской церкви на Кулишках, и она накренилась в сторону Кремля. И на самом деле, за время своего существования храм на 3,5 метра ушел в землю, а наклон колокольни видно даже «невооруженным глазом». Но все-таки иногда на фотографиях появляется чертовщина.
(Источник: https://liveinmsk.ru/places/monastyri-i-cerkvi/vseh-svatyh-na-kulishkah)
И еще одна заметка об этом случае:
«В 1666 году происходили странные происшествия. Там, по свидетелям очевидцев, «по действу некоего чародея вселился демон и различные пакости творяще». Демон не давал покоя ни днем ни ночью, всячески мешая живущим в богадельне при церкви: стучал и гремел на печи и в углах, сбрасывал спящих с лавок, приставал к старухам. Весть о черте, творящем пакости, дошла до царя Алексея Михайловича, который не на шутку озаботился происшествием. По просьбе царя избавил богадельню от злого духа преподобный Илларион, «царёв храбрый воин и в битве победитель, супостатом непреодолённый, нечистому духу страшный, а всему миру – явный и дивный чудотворец».
Так или иначе, но теперь мы знаем немного больше о таком интересном выражении и истории его появления.
Мне интересно, а вы используете его в своей речи, мои дорогие читатели? Я не скажу, что часто употребляю, но бывает порой.
До новых встреч и берегите себя!
.
.
.
.
.
Дорогой друг! Если ты дочитал до конца и было интересно — не забудь поблагодарить автора и поддержать лайком! А если разделяешь мою любовь к Москве,ее истории и прогулкам, тогда смелей подписывайся,посмотрим,сколько нас — москволюбов и … see you in Moscow!
Источник
Где находятся чертовы кулички?
В процессе написания своей книги читаю литературу про Москву. Интересного тьма. Решила, почему бы и не поделиться некоторыми «вкусными» фактами и историями.
Первой такой историей будут «чертовы кулички». Не знаю, многие ли знают о том, что это и где, поэтому решила все же рассказать. Как ни крути, а легенда занятная.
Изначально «кулички», они же «кулишки» и «откулига» — болотистое место в лесу, поляна среди заболоченного леса. Самое место для черта и его собратьев. Находиться оно может где угодно, и в таком виде его адрес нам никогда не найти. Но в реальности все куда интересней.
Дело в том, что у чертовых куличек есть вполне конкретный адрес — это треугольник между Славянской площадью, Солянкой и Ивановской горкой. Центр Москвы, между прочим, м. Китай-город. Раньше здесь были… ну да, кулишки. Они самые.
Карта чертовых куличек
А потом случилась Куликовская битва. Дмитрий Донской вернулся в Москву и 1 октября 1380 года велел построить на Кулишках церковь в память о тех, кто не вернулся. Большинство погибших, разумеется нашли свой покой в братских могилах на Куликовом поле, однако некоторых все же перевезли и похоронили у стен церкви, которую освятили в честь Всех Святых. По сути эта церковь стала первым храмом-памятником в честь победы. С нее такая традиция и пошла.
Храм Всех Святых на Кулишках
В XVI веке церковь решили перестроить в каменную. Примерно в таком виде она благополучно дожила до наших дней и, буде появится такое желание, ее можно увидеть, доехав до станции метро Китай-город и выйдя в сторону ул. Солянка (она есть на указателях). Красивая красная церквушка, которая окажется у вас прямо перед носом, и есть та самая — на Куличках.
Итак, все самое веселое началось как раз через некоторое время после строительства каменного храма. Говорят, потревожили кости павших воинов. Так это или нет — никто не знает, но чертовщинка началась даже не с церкви, а с Троицкой богадельни по соседству, что характерно, осенью 1666 года.
Старушкам, живущим в приюте, стало не так скучно влачить свои дни, потому что у них появился потусторонний массовик-затейник по прозвищу Игнашка. Специального образования Игнашка не имел — в преисподней с этим туго, —так что аниматор из него получился очень своеобразный: дух швырялся стульями, шептал старушкам всякую пошлятину (бедные бабушки!), ругался так, что бывалые сапожники бледнели и уходили в мужской монастырь. Тот еще тамада. И ни одного конкурса!
В общем, старушкам это надоело, и они нажаловались в самую высокую инстанцию — царю Алексею Михайловичу. Тот чародеев не жаловал и нечисть не уважал, а потому велел церковникам разобраться честь по чести и выяснить, что не так. Но Игнашка оказался не так прост. И здесь все случилось по тому же принципу, как было с экзорцистами в «Альваросских крысоловах» — слабости священников нечистый чувствовал на раз, а потому не они его, а он их изгонял, еще и позорил перед всеми. Под конец святые отцы уже боялись и близко подходить — кому охота, чтобы твое грязное белье вытащили прилюдно и рассмотрели во всех деталях? Подходящую кандидатуру для изгнания нечисти пришлось искать очень долго, но таки удалось найти. Преподобный Илларион был экзорцистом — говорили, будто ему дана власть над духами.
Явился священник в богадельню, пообщался с Игнашкой, выяснил, что тот, вроде как, княжеский сын, проклятый матерью, а потом… потом все. До свидания, Игнатий Батькович, старушкам нужен покой, ступайте откуда пришли.
Все обрадовались, но… не тут-то было. Немного поразмыслив, Игнашка решил, что просто неверно выбрал целевую аудиторию и обратил свой взор на верующих. И то верно: много людей, горят свечи, песни поют. Как мимо пройти? Поэтому во время очередной службы в церкви Всех Святых начались спецэффекты в стиле нечистой силы или просто беспокойных соседей: бей, роняй, стучи отбойными молотками по стенам (ладно, просто стучи — не было тогда отбойных молотков), не забывай про огоньки под куполом, а еще теней, теней побольше.
И опять пришлось звать экзорциста. Но и тут Игнашка не унялся. Настойчивый паренек оказался. Не иначе как решил покорить столицу… Из Всесвятской церкви он перебрался в церковь св. Владимира на Ивановской горке, оттуда — в храм Рождества на Куличках, потом вернулся к бабушкам в богадельню, рассчитывая, что они уже успели соскучиться.
В последний раз, по слухам, Игнашка шалил совсем недавно, примерно в 1991 году в Всесвятской церкви. Но на сей раз он был не особенно убедителен, наверное, повзрослел, поумнел и нашел себе дело по профилю ))
Источник
ûðàæåíèå ó ÷¸ðòà íà êóëè÷èêàõ (Òåçàí)
«Îêîëî ìîãèëüíûõ ïàìÿòíèêîâ è êðåñòîâ æàëèñü äðóã ê äðóãó ëþäè ñ êóëè÷àìè è óçëàìè. Ïî-âèäèìîìó, ìíîãèå èç íèõ ïðèåõàëè ñâÿòèòü êóëè÷è èçäàëåêà.»
×åõîâ, «Ñâÿòîþ íî÷üþ».
Ââåäåíèå
«Ó ÷åðòà íà êóëè÷êàõ. Äîëæíî áûòü, íå âñåì èçâåñòíî, ÷òî æå òàêîå êóëè÷êè.  ñòàðèíó òàê íàçûâàëè òå ìåñòà â ëåñó, êîòîðûå áûëè íàèáîëåå áîëîòèñòûìè è âÿçêèìè. Èìåííî òàì, ïî ïðåäàíèÿì, è âîäèëàñü âñÿêàÿ íå÷èñòàÿ ñèëà âî ãëàâå ñ ÷åðòîì. Ïîýòîìó äðóã äðóãó ñòðîãî íàêàçûâàëè íå çàáèðàòüñÿ â ëåñ ñëèøêîì äàëåêî è ãëóáîêî, íå ïëóòàòü â òðåõ ñîñíàõ, èáî äüÿâîë ñèëåí.» [1]
Îäíàêî, âûðàæåíèå «ó ÷¸ðòà íà êóëè÷èêàõ» èìååò äâîéíîå çíà÷åíèå.
1. Êàê ñàìîå îòäàë¸ííîå ìåñòî.
2. êóëè÷è íà Ïàñõó.
«Ê ó ë è ÷ ê è — ýòî èçìåíåííîå äèàëåêòíîå ñëîâî ê ó ë è æ ê è (îò ê ó ë è ã à) â çíà÷åíèè «ëåñíûå ïîëÿíêè; ìåñòà, âûææåííûå, âûðóáëåííûå è ïðèñïîñîáëåííûå äëÿ âîçäåëûâàíèÿ çåìëè, à òàêæå îñòðîâêè íà áîëîòå». Êóëèæêè íàõîäèëèñü, êàê ïðàâèëî, äàëåêî îò ñåë è äåðåâåíü, îòñþäà è çíà÷åíèå âûðàæåíèÿ: «ó ÷åðòà íà êóëè÷êàõ» — î÷åíü äàëåêî, íåâåäîìî ãäå. Ïîñòåïåííî êóëè÷êè ñòàëè àññîöèèðîâàòüñÿ ñ êóëè÷àìè è ïðàçäíèêîì Ïàñõè, ÷òî ïîâëåêëî çà ñîáîé èçìåíåíèå çíà÷åíèÿ ôðàçåîëîãèçìà: «îòïðàâèòüñÿ ê ÷åðòó íà êóëè÷êè» — åõàòü íåèçâåñòíî êóäà è çà÷åì (ò.ê. ó ÷åðòà íå ìîæåò áûòü íèêàêèõ êóëè÷åé)» [1].
Åñòü åù¸ îäíà èíòåðåñíàÿ âåðñèÿ, ñâÿçàííàÿ ñ ïðèðîäíîòåððèòîðèàëüíûì ðàñïîëîæåíèåì òîïîíèìà.
» Åñòü åå îäíà âåðñèÿ ýòîãî âûðàæåíèÿ.Îñîáåííî ,ýòî êàñàåòñÿ ñòåïíûõ çîí, òàì, ãäå î÷åíü ìàëî ëåñîâ è áîëîò. Òàê íàçûâàëè ìåñòî, êîòîðîå áûëî íåäîñÿãàåìî äëÿ îáçîðà ñ âûñîòû ÷åëîâå÷åñêîãî ðîñòà, à èìåííî,î÷åíü äàëåêî. Îòñþäà è ïîäîáíûå âûðàæåíèÿ: ïîñêàêàë ê ÷åðòó íà êóëè÷êè,áûë àæ ó ÷åðòà íà êóëè÷êàõ.» [1]
Ýòèìîëîãèÿ ñëîâà êóëè÷
Âî-ïåðâûõ :
«Îçíà÷àåò ýòî: ñòðàøíî äàëåêî, ãäå-òî â äèêîé ãëóøè. Îáùèé ñìûñë ñëîâ ïîíÿòåí êàæäîìó, à âîò ÷òî òàêîå «êóëè÷êè», íå çíàåò ïî÷òè íèêòî.
Êóëè÷êè èñïîð÷åííîå ôèíñêîãî êîðíÿ ñëîâî, «êóëèãè», «êóëèæêè», äàâíî âîøåäøåå â ðóññêóþ ðå÷ü. Òàê íà Ñåâåðå íàçûâàëèñü ëåñíûå ïîëÿíêè, ëóæêè, áîëîòöà. Çäåñü, â ëåñèñòîé ÷àñòè ñòðàíû, ïîñåëåíöû äàëåêîãî ïðîøëîãî âñå âðåìÿ âûðóáàëè â ëåñó «êóëèæêè» ïëîùàäêè äëÿ ðàñïàøêè è ïîêîñà.
 ñòàðûõ ãðàìîòàõ ïîñòîÿííî âñòðå÷àåòñÿ òàêàÿ ôîðìóëà: «È âñÿ òà çåìëÿ, ïîêóäà òîïîð õîäèë è êîñà õîäèëà». Çåìëåäåëüöó ÷àñòî ïðèõîäèëîñü íà ñâîþ íèâó îòïðàâëÿòüñÿ â ñòðàøíóþ ãëóøü, íà ñàìûå äàëüíèå «êóëèæêè», õóæå áëèæíèõ ðàçðàáîòàííûå, ãäå, ïî òîãäàøíèì ñóåâåðíûì ïðåäñòàâëåíèÿì, â áîëîòàõ è áóðåëîìàõ âîäèëèñü è ëèøíèå, è ÷åðòè, è âñÿêàÿ ëåñíàÿ íå÷èñòü.
Òàê è ïîëó÷èëè îáû÷íûå ñëîâà ñâîå âòîðîå, ïåðåíîñíîå çíà÷åíèå: î÷åíü äàëåêî, íà êðàþ ñâåòà.» [2]
Âî-âòîðûõ:
» Êóëè;÷ (èç ñð.-ãðå÷. ;;;;;;;;(;;) îò ;;;;;; — koulliki îò kollis «õëåá êðóãëîé èëè îâàëüíîé ôîðìû») ðóññêîå íàçâàíèå ïàñõàëüíîãî õëåáà. Ó âîñòî÷íûõ ñëàâÿí ïðàçäíè÷íûé õëåá áûë êðóãëûé è âûñîêèé, ñâåðõó íà í¸ì äåëàëèñü óêðàøåíèÿ èç òåñòà. Öèëèíäðè÷åñêàÿ ôîðìà êóëè÷à ñâÿçàíà ñ öåðêîâíîé ïðàêòèêîé âûïåêàòü àðòîñ» [ÂÏ].
Òàê ìû èìååì äâà êîðíÿ ïðîèñõîæäåíèÿ êóëè÷åê: ôèíñêèé è ãðå÷åñêèé. Îäíàêî, ñëîâà êóëè÷è, êóëè÷êè, êóëèãè, êóëèæêè, êàê ýòî íå ñòðàííî, èìåþò ñëàâÿíñêîå ïðîèñõîæäåíèå.
êóëè÷/êóëèæ — kulich/kulig > krugj/krug/glush — êðóæèé/êðóã/ãëóøü (ñëàâ.)(ðåäóêöèÿ r/l; ðåäóêöèÿ g/k, sh/g), èíà÷å, «ïîëÿíà,» «ïðîãàëèíà», «ãëóøü», » êðóãëûé õëåá».
Èçãîòîâëåíèå êóëè÷à ó ñëàâÿí èìååò ñàêðàëüíîå çíà÷åíèå, ñâÿçàííîå ñ ïîìèíîâåíèåì óìåðøèõ. Íå çðÿ êàê â ñòàðèíó, òàê è ïîíûíå íàðîä íà ïðàçäíèê Ïàñõè ïîñåùàåò ìîãèëû óìåðøèõ ñ ïðèíîøåíèåì ÿèö è êóëè÷åé.
Ñìåþ ïðåäïîëîæèòü, ÷òî ïðèíîøåíèå êóëè÷åé íà ìîãèëû óìåðøèõ áåð¸ò ñâî¸ íà÷àëî ñ ïîìèíîâåíèåì óáèòûõ âîèíîâ â Êóëèêîâñêîé áèòâå, ïîýòîìó èìååò ñìûñë ñîâïàäåíèå ñëîâà «êóëè÷», êàê êðóãëûé ïàñõàëüíûé õëåá, òàê è «êóëèæ», â ñìûñëå, îòäàë¸ííîå ìåñòî, ïîëÿíà.  ðàéîíå Êèòàé-ãîðîäà â Ìîñêâå íàõîäèòñÿ öåðêîâü âñåõ ñâÿòûõ íà Êóëèæêàõ. Ñëåäóåò îòìåòèòü, ÷òî ïðàçäíèê âñåõ ñâÿòûõ â ñëàâÿíñêîé òðàäèöèè ïî èíîìó íàçûâàåòñÿ Ñåìèê (ïîìèíîâåíèå óìåðøèõ), êîòîðûé ïðàçäíóåòñÿ âåñíîé (Òðîèöà) è îñåíüþ, êîòîðûé â Çàïàäíîé Åâðîïå èìåíóåòñÿ êàê Õåëëîóèí (Äåíü âñåõ ñâÿòûõ). Öåðêîâü íà Êóëèæêàõ áûëà ïîñòàâëåíà â ïðåäìåñòüå Ìîñêâû, åñëè áðàòü ïåðèîä XIV âåêà è èìåííî ñ òîé ñòîðîíû, îòêóäà óõîäèëè âîéñêà Äìèòðèÿ Äîíñêîãî íà Êóëèêîâñêóþ áèòâó è êóäà â òîæå âðåìÿ ïðèâîçèëè â êîëîäàõ óáèòûõ âîèíîâ è õîðîíèëè íà Êóëèæêàõ. Èìåííî òóäà ñòåêàëîñü áîëüøèíñòâî íàðîäà, ðîäñòâåííèêè óáèòûõ â Äåíü âñåõ ñâÿòûõ, ñî âñåé Ðóñè, ÷òîáû îñâÿòèòü êóëè÷è è ïîìÿíóòü ïàâøèõ, ïîòîìó, ÷òî âîéñêî Äìèòðèÿ Äîíñêîãî ïîèñòèíå áûëî âñåíàðîäíûì è ñîñòîÿëî èç ìîñêâè÷åé íåîáó÷åííûõ (äîáðîâîëüöåâ-îïîë÷åíöåâ), êîëîìåíöåâ, ñåðïóõîâ÷àí, áåëîîç¸ðöåâ, ÿðîñëàâöåâ, ïîëî÷àí è äð.
Âûðàæåíèå «ó ÷¸ðòà íà êóëè÷èêàõ» ìîæíî ðàññìàòðèâàòü êðîìå ïîíÿòèÿ «îòäàë¸ííîãî ìåñòà» êàê «÷åðòû» íà êóëèæêàõ, îçíà÷àþùåå ïîãðàíè÷íîå ïîëå, ðàçäåëÿþùåå Ðóñü è Ïîëîâåöêîå ïîëå, ãäå ïðîèçîøëà îäíà èç ñàìûõ çíàìåíèòûõ áèòâ ñðåäíåâåêîâüÿ.
Çàêëþ÷åíèå
Öåðêîâü âñåõ ñâÿòûõ íà Êóëèæêàõ ñîçäàòåëè íîâîé õðîíîëîãèè (ÍÕ) À.Ò. Ôîìåíêî è Ã.Â. Íîñîâñêèé ñâÿçûâàþò ñ ìåñòîì Êóëèêîâñêîé áèòâû. Íàñêîëüêî îíè ïðàâû, áóäåò ÿâëÿòüñÿ òåìîé ìîåé ñëåäóþùåé ñòàòüè îá èñòîðè÷åñêèõ ïðåâðàòíîñòÿõ, êàê Êóëèêîâñêîé áèòâû, òàê è äðóãèõ âîåííûõ è ðåëèãèîçíûõ ïðîòèâîñòîÿíèé â ñðåäíåâåêîâîé Ðóñè.
Ñîêðàùåíèÿ
ÑÏÈ Ñëîâî î ïîëêó Èãîðåâå
ÏÂË Ïîâåñòü âðåìåííûõ ëåò
ÑÄ ñëîâàðü Äàëÿ
ÑÔ ñëîâàðü Ôàñìåðà
ÑÈÑ ñëîâàðü èíîñòðàííûõ ñëîâ
ÒÑÅ òîëêîâûé ñëîâàðü Åôðåìîâà
ÒÑÎØ òîëêîâûé ñëîâàðü Îæåãîâà, Øâåäîâà
CÐÑ ñëîâàðü ðóññêèõ ñèíîíèìîâ
ÁÒÑÓ áîëüøîé òîëêîâûé ñëîâàðü Óøàêîâà
ÑÑÈÑ ñáîðíûé ñëîâàðü èíîñòðàííûõ ñëîâ
ÌÀÊ ìàëûé àêàäåìè÷åñêèé ñëîâàðü ðóññêîãî ÿçûêà
ÂÏ Âèêèïåäèÿ
ÝÁÅ — Ýíöèêëîïåäèÿ Áðîêãàóçà è Åôðîíà
ÁÑÝ — áîëüøàÿ ñîâåòñêàÿ ýíöèêëîïåäèÿ
Ññûëêè
1. Èñòîðèÿ êðûëàòîãî âûðàæåíèÿ «ó ÷åðòà íà êóëè÷êàõ»,
2. Ó ÷åðòà íà êóëè÷êàõ, https://www.otrezal.ru/catch-words/444.html
3. Â. Í. Òèìîôååâ «Ìåòîäèêà ïîèñêà ñëàâÿíñêèõ êîðíåé â èíîñòðàííûõ ñëîâàõ», https://www.tezan.ru/metod.htm
Источник
Марина Королева помянула черта и рассказала про «кудыкину гору»
Попробуем разобраться в этом с помощью книги академика Шанского «Лингвистические детективы». Языковед считает, что по своему происхождению выражение «к черту на кулички» — это ответ на сакральный, «запретный» вопрос: «КУДА?» Запретный — потому что путь-дорогу, по народным поверьям, можно и сглазить. И лучше уж прямо не отвечать на вопрос, куда это ты идешь или едешь…
Но это касается черта (не к ночи будь помянут!). А теперь — о самих куличках.
Как считал еще Даль, «к черту на кулички» — это переделка старого выражения «к черту на кулижки». Было такое слово — «кулижки» (лесные полянки, острова на болоте). Со временем слово стало исключительно диалектным, и его заменили более понятным существительным «кулички» — да-да, те самые куличи, Пасха! И в результате выражение соединило в себе, казалось бы, несоединимые понятия: ведь черт и религиозный праздник совершенно несовместимы.
А еще можно отправиться «на кудыкину гору». Так отвечают на назойливый вопрос: куда идешь, спешишь, едешь? С таким же успехом можно ответить: а тебе какое дело? А тебе не все равно?
В той же книге Николая Шанского можно найти ответ на вопрос, что такое «кудыкина гора». Родился фразеологизм в охотничьей среде и сначала был ответом охотников на запрещенный, с их точки зрения, вопрос, КУДА они отправляются. У охотников было поверье: хочешь успеха — не называй места охоты. Была такая поговорка: «Не кудыкай, счастья не будет». Тем более что «куда» созвучно словам «куд» (злой дух, черт, дьявол), «кудесить» (колдовать) и «кудь» (колдовство). А в диалектах было известно еще и слово «прокуда» — лукавый, зловредный человек.
В общем, если следовать этой гипотезе, получается, что «на кудыкину гору» — это почти то же самое, что «к черту на кулички».
Ну ты и наивный!
Однажды меня обвинили в наивности. Впрочем, трудно сказать, что это было: обвинение или комплимент. По мне, это скорее уж похвала. А вот на самом слове «наивный» я бы остановилась подробнее — слово-то иностранное!
В книге академика Виноградова «История слов» специально подчеркивается: «наивный» — не то же самое, что его синонимы «простодушный, простосердечный». Ведь именно эти слова — русские, а «наивный» — их иностранный заменитель!
И здесь мне не обойтись без цитирования Петра Вяземского, который писал дословно следующее: «У нас жалуются, и жалуются по справедливости, на водворение иностранных слов в русском языке. Но что же делать, когда наш ум, заимствовавший некоторые понятия и оттенки у чужих языков, не находит дома нужных слов для их выражения? Как, например, выразить по-русски понятия, которые возбуждают в нас слова naif и serieux, un home naif, un esprit serieux? Чистосердечный, простосердечный, откровенный, — все это не выражает значения первого слова. А потому и должны мы поневоле говорить: «наивный», «серьезный». Слово «наивный» окончательно вошло в литературный оборот в XIX веке, в 20-40-х годах. Некрасов писал, например:
«В саду толпится
Народ наивный,
Рискуют прачки
Последней гривной».
Да, собственно, уже у Даля в словаре можно найти слово «наивный». Значило оно то же, что сейчас: прямой и невинный, простой, простодушный, простосердечный, привлекательный простотою, ребячески прямой, детски откровенный; и вот еще — прямомилый, чистомилый.
И все-таки, согласитесь: наивный — не совсем то же самое, что простодушный и простосердечный. Очень близко, но не то же самое!
Источник