Можно ли есть насекомых в христианстве

В РПЦ не увидели греха в употреблении червей

В ЕС рекомендовали использовать мучных червей в пищу, отметив их особые экономические преимущества по сравнению с традиционным мясом. Европейские политики в своих рекомендациях однако не затронули этические и культурные стороны употребления насекомых в пищу. Собеседники Daily Storm в Русской православной церкви высказали свое мнение относительно возможности для христиан употреблять экзотические продукты в пост и в обычные дни.

Самое интересное — на нашем канале в Яндекс.Дзен

St

«На уровне канонов — [употребление червей] ничего не нарушает. В православии нет кошерного и некошерного, халяльного или нехаляльного. Вот, Иоанн Креститель в пустыне саранчу ел», — рассказал настоятель кафедрального собора Святителя Николая Чудотворца в городе Калач-на-Дону протоиерей Дмитрий Климов.

«Если у кого-то нет брезгливости, то пожалуйста, если нет ничего другого покушать. Все зависит еще от традиций, и я не думаю, что православные будут этих червей есть. Скорее всего, это будут делать какие-то гурманы, которым хочется новых ощущений», — добавил Климов.

Настоятель подмосковного Георгиевского храма (Нахабино) священник Павел Островский сказал, что употреблять червей в том числе в пост не возбраняется: «Не вижу ничего такого — еда и еда. Если кому-то хочется есть червей, пусть их ест. Это вопрос личного выбора человека. Насколько я знаю, черви к мясу не относятся. Но в любом случае, это никак не относится к посту, потому что меру в пост человек определяет сам для себя».

На вид черви, на вкус — арахис 14 января 2021

Островский также философски заметил, что каждый после смерти также становится пищей для живых существ в земле.

Правила и нормы в обществе меняются с течением времени, но даже в будущем перед Русской православной церковью такая проблема не может возникнуть, поскольку диета христиан не заключается в чисто механическом следовании правил о том, что можно и чего нельзя есть, рассказал богослов Алексей Осипов.

«А лягушку можно есть? Это вопрос из той же серии. Церковь просто не будет даже заниматься этим [регламентированием]. Пост состоит вовсе не в том, что я съем или выпью, а в воздержании: в количестве, качестве — может ли человек хоть немножко, 40 дней, продержаться и быть господином своего чрева. Христианский пост состоит в том, чтобы сберечь свою душу от зависти, гордыни, тщеславия и так далее», — сказал Осипов.

Если кто-то из христиан будет употреблять «колбасу из червей», для того чтобы получить удовольствие, то такой человек нарушает правила поста, но сама по себе колбаса из червей не является едой, неприемлемой для христиан, добавил богослов.

В древности христиане всю жизнь шли к крещению, а сегодня многие не понимают смысла таинства 12 августа 2019

Ранее Европейское агентство по безопасности продуктов питания признало желтых мучных червей пригодными для употребления в пищу. В Европе эти живые существа раньше были под запретом в качестве продуктов питания, хотя их едят в других частях света, например в Азии. Насекомые богаты белком, жиром и клетчаткой и из них можно приготовить множество блюд: печенья, макароны, бургеры и даже смузи; а на вкус же засушенные личинки напоминают арахис, отмечали в европейских СМИ, освещавших это решение чиновников ЕС.

В большинстве случаев мучных червей выращивают на фермах, скармливая им отруби и пшеничную муку. Созревшие для приготовления личинки варят в кипящей воде пять минут, а затем сушат в печи, упаковывают и отправляют на склад.

Источник

Грех ли убивать насекомых?

Здрав­ствуй­те! Дав­но инте­ре­су­ет вопрос «грех ли уби­вать насе­ко­мых?». В квар­ти­ре живут тара­ка­ны и мне очень страш­но мыть полы и делать убор­ку, боюсь, что убью кого нибудь. Помо­ги­те мне, пожалуйста.

Алексей Ответил на вопрос 10.07.2020

Оль­га, извест­но, что неко­то­рые вели­кие подвиж­ни­ки избе­га­ли уби­вать насе­ко­мых. Но это были люди высо­кой духов­ной жизни.

Мне кажет­ся, что кон­цен­три­ро­вать­ся на насе­ко­мых име­ет смысл, если побеж­де­ны глав­ные стра­сти и любовь Богу и людям столь вели­ка, что рас­про­стра­ня­ет­ся даже на мел­ких тварей.

Уби­вать вред­ных для чело­ве­ка насе­ко­мых, в том чис­ле тара­ка­нов, не грех. С моей точ­ки зре­ния, грех перед чле­на­ми семьи и сосе­дя­ми — не бороть­ся с этой гадо­стью, созда­вая анти­са­ни­та­рию и угро­зу здо­ро­вью людей.

Грех уби­вать кого бы то ни было, пусть даже насе­ко­мых, если это дела­ет­ся без необ­хо­ди­мо­сти, а тем более для удовольствия.

Спо­кой­но избав­ляй­тесь от крыс, мышей, кло­пов, тара­ка­нов, кома­ров и т. д. Это дела­ют даже в монастырях.

С ува­же­ни­ем,

Максим7603 Изменил статус на опубликованный 10.07.2020

Чело­век постав­лен Богом хозя­и­ном над всем живым, не переживайте.

Быт. 1:26-28 И ска­зал Бог: сотво­рим чело­ве­ка по обра­зу Наше­му [и] по подо­бию Наше­му, и да вла­ды­че­ству­ют они над рыба­ми мор­ски­ми, и над пти­ца­ми небес­ны­ми, [и над зве­ря­ми,] и над ско­том, и над всею зем­лею, и над все­ми гада­ми, пре­смы­ка­ю­щи­ми­ся по земле.

Истя­зать нель­зя, но кон­тро­ли­ро­вать попу­ля­ции мож­но и нуж­но. К тому же, духов­ная пра­во­слав­ная жизнь домо­чад­цев со вре­ме­нем изба­вит поме­ще­ние от неже­ла­тель­но­го соседства.

Vlad S Ответил на вопрос 10.07.2020

Грех уби­вать насе­ко­мых с сади­сти­че­ской целью, как дела­ют неко­то­рые нера­зум­ные дети. Уби­вать вре­ди­те­лей и пара­зи­тов с сани­тар­ны­ми целя­ми не греш­но. Пред­ставь­те что к ребен­ку при­со­сал­ся клещ (пере­нос­чик мно­гих опас­ных и смер­тель­ных для чело­ве­ка забо­ле­ва­ний) или какой-нибудь дру­гой опас­ный вре­ди­тель, его что тоже нель­зя уби­вать, пусть ребе­нок зара­жа­ет­ся и поги­ба­ет? А опрыс­ки­ва­ние полей? А борь­ба с вре­ди­те­ля­ми на исполь­зу­е­мых чело­ве­ком животных?

Александр Ответил на вопрос 10.07.2020

Уби­вать кло­пов не грех. Свя­той авва Доро­фей делал это в сво­ей келии:

«Так­же и неко­то­рые дру­гие из бра­тий при­хо­ди­ли еже­днев­но и вытря­са­ли свои постил­ки перед моей кел­ли­ей, и я видел, что мно­же­ство кло­пов наби­ра­лось в моей кел­лии, так что я не в силах был уби­вать их, ибо они были бес­чис­лен­ны от жара».

(Св. авва Доро­фей. Поуче­ние 4. О стра­хе Божием).

Дей­стви­тель­но, св. авва Мака­рий Вели­кий погру­жал­ся в боло­то, что­бы его иску­са­ли кома­ры, что­бы пре­тер­петь воз­да­я­ние за всех кома­ров, кото­рых он убил в жизни.

Но такой запо­ве­ди нету в Пра­во­сла­вии. Он этот делал в аске­ти­че­ских целях. Нам до этой свя­то­сти не достичь, мы не пустын­ные подвиж­ни­ки. Поэто­му, тара­ка­нов може­те уни­что­жать смело.

Алексей Ответил на вопрос 10.07.2020

Источник

Насекомые

Кадр из фильма «Квартирка Джо»

Пчелка хороша. Плоды ее сладки для гортани и бедняка, и простолюдина. Муравей хорош. У него нет начальника, но он сам зарабатывает хлеб свой, о чем подробно пишет автор Притч. Вот муха плоха. Настолько плоха, что «король мух» — «Баал зебуб» — есть имя диавола. В привычном для нас произношении это имя звучит как Вельзевул. Так насекомые входят в мир религиозных понятий, и мы вынуждены о них говорить и думать.

***

Религиозный уровень жизни есть высший уровень жизни. Если насекомые присутствуют в религиозном сознании, то они присутствуют и в поэтическом сознании, хотя сами не очень поэтичны. Стрекоза и Муравей нам известны с детства. Известна Муха-Цокотуха и спасший ее от паука Комарик. Наше мышление мифологично. Комарикам и стрекозам там всегда найдется место, и значение их будет аллегорично. Но в новейшее время насекомые стали входить в поэзию как таковую, причем — всерьез, а если даже и в шутку, то с улыбкой сумасшедшего с бритвой.

***

Всерьез героем не басни, но стихотворения насекомое стало с легкой руки Достоевского. Рука у него легкая, но раны вскрывает тяжелые и неудобь исцельные. Его капитан Лебядкин пишет стишки про таракана, под которым мы разумеем самого лирического героя — человека, в жизни окончательно потерявшегося и вряд ли найтись могущего.

Жил на свете таракан,

Таракан от детства,

И потом попал в стакан,

Полный мухоедства.

Серьезный труд требует серьезного толкования. Капитан сам и толкует свое творение. «То есть когда летом, — заторопился капитан, ужасно махая руками, с раздражительным нетерпением автора, которому мешают читать, — когда летом в стакан налезут мухи, то происходит мухоедство, — всякий дурак поймет, не перебивайте, не перебивайте, вы увидите, вы увидите». И он продолжил:

Место занял таракан,

Мухи возроптали.

«Полон очень наш стакан», —

К Юпитеру закричали.

Но пока у них шел крик,

Подошел Никифор,

Бла-го-роднейший старик…

Там дальше у него не было окончено. Ясно было только, что старик Никифор выплескивает «всю эту комедию», то есть таракана и мух вместе, в лохань. Такая печальная эсхатология венчает в узел завязанную драму тараканьего бытия. Смешно, не правда ли? Но и немножко страшно.

***

Почему страшно? Насекомые маленькие, вместе они, правда, неистребимы, но зато поодиночке беззащитны. Совсем как люди. Но если посмотреть на них в увеличительное стекло, то действительно станет страшно.

«Я видел однажды, как подрались муха и клоп. Это было так страшно, что я выбежал на улицу и убежал черт знает куда», — писал Хармс. Обэриуты вообще были близки к капитану Лебядкину. Они чувствовали, что человек мельчает и что личность управляется законами масс. Они чувствовали, что история будет безучастно топтать обезличенные массы людей. И что самим им придется сгинуть в этой беспощадной круговерти, где палачи похожи на немигающих насекомых с «коленками назад».

***

Один из обэриутов — Олейников — в образе таракана предвосхитил репрессии с пытками и расстрелами. Его жертва прямо перекочевала в литературу XX века из тетрадок капитана Лебядкина. Но это уже не ерничество, а подлинный кошмар.

Написано за три года до расстрела самого автора. Прошу внимания:

Таракан сидит в стакане.

Ножку рыжую сосет.

Он попался. Он в капкане

И теперь он казни ждет.

Ожидая казни, существо наблюдает за вивисекторами с ножами и топорами. Эти люди будут таракана мучить:

И стоит над ним лохматый

Вивисектор удалой,

Безобразный, волосатый,

Со щипцами и пилой.

Подлинная жертва, конечно, не насекомое. Это — лирический герой, который чаще всего есть сам автор, то есть человек. Точно так же человек — герой кафковского «Превращения», проснувшийся однажды в мерзком виде насекомого. Не правда ли, XX век щедро пропитан интуициями родства человека и насекомого и общей трагичности их судьбы, которая, в случае человека, есть еще и фарс. Кровавый, но фарс.

Таракан к стеклу прижался

И глядит, едва дыша…

Он бы смерти не боялся,

Если б знал, что есть душа.

Но наука доказала,

Что душа не существует,

Что печенка, кости, сало —

Вот что душу образует.

Есть всего лишь сочлененья,

А потом соединенья.

Против выводов науки

Невозможно устоять.

Таракан, сжимая руки,

Приготовился страдать.

О, прочтите, прошу вас, прочтите до конца эту короткую стихотворную, полупридурковатую, грубо срифмованную повесть о насекомом, в котором сердце чует что-то более родное и близкое, нежели просто домашнего паразита. Прочтите о том, как:

Его косточки сухие

Будет дождик поливать,

Его глазки голубые

Будет курица клевать.

В некотором смысле это — единственный род поэзии, которой достоин человек, убежденный в том, что кроме «печенки, костей и сала» ничего больше в человеке нет. Удивляться ли, что судьба такого человека (человечества) строится по модели: «По вере твоей да будет тебе»?

***

Теперь от «чисто литературы» перейдем чисто к жизни. В конце 40 — начале 50-х годов прошлого века увидели свет так называемые «Отчеты Кинси». Это был своеобразный прорыв в области изучения человеческой сексуальности. Отчеты носили специфические названия: «Половое поведение самца человека» и «Половое поведение самки человека». Публикации этих работ и их широчайшее распространение могут рассматриваться (да и рассматриваются) в качестве катализатора движения, со временем получившего название «сексуальной революции». Фрейд поведал миру о подавленных желаниях, о наличии в психике неких тайников, где хранятся, запертые ключом культурных табу, непреображенные сексуальные переживания. Кинси поступил иначе и совершил иное. Он взял голую человеческую сексуальность, пристально рассмотрел и описал ее в доступных ему пределах и… расчеловечил человека. Мы и начинали со стишков Лебядкина, то есть с Достоевского, и заканчивать вынуждены будем им. Митя Карамазов восторженно говорит Алеше: «Насекомым сладострастье. Ангел Богу предстоит». Дескать, пусть молятся те, кто к этому предназначен, а я — насекомое. Мой удел — сладострастье. Вот таким болезненно сладострастным насекомым и предстает человек в работах доктора Кинси. Теперь добавим, что научную шлифовку и ученую степень доктор Кинси получил, занимаясь изучением… насекомых.

***

Род занятий ложится сеткой и трафаретом на сознание человека. Кто работает в посудомойном цеху, для того весь мир только то и делает, что ест, пьет и что-то недоеденное оставляет в тарелке. Юристы и врачи, сказал классик, развращаются быстрее всех, поскольку имеют дело: одни — с болезнями плоти, другие — с болезнями социума. Ну и «кто в армии служил, тот в цирке не смеется». То, что нам кажется опытом объективным, есть лишь взгляд на улицу из зарешеченного окна — из окна нашей внутренней тюрьмы. И изучая насекомых, вполне естественно и на человека посмотреть под особым углом зрения. Под этим углом зрения вся наша жизнь будет лишь слюноточивой историей о том, как паучок «нашу муху в уголок поволок». Только если у Чуковского есть место и благородству комарика, и чаю с кренделями, и свадьбе, то у энтомолога будет только сухой язык цифр о том, какое же это гадкое насекомое — человек.

***

Человека нельзя изучать как насекомое. И как примата его изучать нельзя. Его надо изучать только как человека, иначе выводы рискуют иметь некоторые погрешности, незаметные глазу обывателя, но полностью извращающие конечные выводы эксперимента.

Ни химия, ни физика, ни биология не видят человека, не замечают его и, соответственно, не имеют дела с ним, хотя о нем и рассуждают. В результате «человеколюбивая» наука делает некую вивисекцию с «топорами и пилами», как над оным олейниковским тараканом. В XX веке такие вивисекции производились над целыми народами. И все с умным видом, да для всеобщего блага, да ради преодоления предрассудков…

Видно правильно написано:

Кому велено чирикать —

Не мурлыкайте!

Кому велено мурлыкать —

Не чирикайте!

Не бывать вороне коровою,

Не летать лягушатам под облаком!

Вот так полезешь в «чистую науку», а получится у тебя в качестве вывода либо тотальный разврат, либо массовое кровопролитие. Или то и другое разом. Потом подойдет Никифор — бла-го-роднейший старик, ну и…

Кстати, не зря стишок у Достоевского не дописан. История ведь еще не кончилась.

Источник

Скверноядение: какую пищу нельзя есть православным ни при каких условиях

Автор: Майя Новик | 2018-11-24 08:35:43

Пищевые запреты издревле существовали у многих народов, даже у языческих, но больше всего их было у древних иудеев. О них написано в Ветхом Завете, где Бог даёт Моисею и Аарону повеление никогда не вкушать «скверную» пищу, и приводит целый список животных, которых нельзя есть. Можно употреблять в пищу только животных, которые «жуют жвачку». Животные также должны иметь раздвоенное копыто. Морская и речная рыба — должна была быть покрыта чешуей, а птица — перьями. Творец запретил евреям даже прикасаться к «нечистым» животным: «и к трупам их не прикасайтесь». Особо подчеркивается, что нельзя употреблять в пищу мясо тушканчиков и зайчатину.

Книга Левит содержит запреты на употребление в пищу падальщиков и хищников, в том числе ворон, сов, филинов, чаек. Нельзя была есть мясо вполне обычных птиц вроде удодов, страусов, цапель, лебедей. К нечистым животным относились также всех хищники, животные, у которых отсутствуют копыта, лягушки и ящерицы, змеи, летучие мыши, грызуны и насекомые.

Объяснить этот запрет ясно и точно до сих пор никто не может, а раввины сходятся на том, что запретная пища «оскверняет кровь и замутняет рассудок».

В православии запреты минимизированы

Христианство практически полностью отказалось от пищевых запретов. Основополагающими в этом стали слова Христа: «…не входящее во устa сквeрнитъ человѣ́кa: но исхoдящее изо устъ, тo сквернитъ челoовѣ́кa» (Мтф.15:11).

Но кое-какие запреты все же сохранились. До сих пор православным запрещено есть:

— идоложертвенное, то есть то, что язычники подносят в жертву своим идолам, невзирая на то, что именно они преподносят: печенье, хлеб конину или тушу быка;

— кровь как субстанцию, в которой содержится душа животного; запрет этот тоже явно призван внушить отвращение к языческим обрядам и обычаям;

— мертвечину, то есть животных, которые умерли своей смертью, пали от болезни или были убиты бескровным путем. Некоторые сюда же относят зверохищное — животных, убитых хищниками.

— удавленину — как частный вариант бескровной жертвы и как подтверждение запрета на употребление крови, которая при таком способе убийства животного остается внутри. Под этот запрет попадают и животные, попавшие в силки.

Нарушение этих запретов стало называться «скверноядением», а люди, которые нарушали запрет, подвергались строгому наказанию.

Иудейские запреты — христианам не важны?

Впервые в христианской литературе термин «скверноядение» появляется в Четвертой книге Маккавеевской, которая была написана предположительно в I веке нашей эры, то есть возможно, почти сразу после Евангельских событий.

Но возникновение самого понятия связывают с сотником Корнилием, который был обращен в христианство самим апостолом Петром. Корнилий был римлянином, а не иудеем, и после его крещения возник ряд вопросов: следует ли христианам — выходцам из других народов обрезаться, как это принято у иудеев? Следует ли им соблюдать всей иудейские обычаи, в том числе — пищевые запреты?

Для решения такого важного вопроса в столице Иудеи был собран собор, на который пришли апостолы, и было решено, что христианам-неевреям нужно придерживаться простых правил: «воздерживаться от идoлoжертвеннoгo и крoви, и удaвленины, и блудa, и не делать другим того, чего себе не хотите. Сoблюдaя сиe, хoрoшo сделаете. Будьте здрaвы» (Деян. 15:29).

Те христиане, кто преступал это правило добровольно — извергались из церкви Христовой, а те, кто поступал так в силу внешних обстоятельств: были в плену, в рабстве, либо нарушали запрет во время голода — подлежали отлучению от Евхаристии на несколько лет и допускались к ней лишь по прочтению над ними специальной очищающей молитвы.

Из крайности в крайность

Но поскольку часть ранних христиан была евреями, вместе с ними в христианство пришли и ветхозаветные запреты, которые то и дело распространялись среди верующих.

Уже в Византии появились неканонические запреты на мясо кукушки, ворон, галок, орлов, волков, белок, собак, кошек и куниц.

Протоиерей Георгий Крылов в книге «Понятие «скверна» в Средневековой Руси» указывает, что в Средние века на Руси был распространен запрет на приготовление блюд из осетров, сомов, угрей, морепродуктов, кальмаров и раков. Нельзя было есть собачатину, конину, ослятину, зайчатину, мясо бобра и белки, а свинину ели, только если она «очищалась огнем» — была приготовлена на вертеле.

Русский писатель Николай Семенович Лесков дополнял этот список миногами и налимом, телятиной, черепахой, голубями, медвежатиной, лисятиной и соболятиной.

Особенно были распространены пищевые запреты у старообрядцев и сектантов, например, у старообрядцев-федосеевцев в уставе к скверноядению относят даже чай и сахар, колбасу, кофе, шоколад, мясо ягненка и мясо лебедя. Кроме этого, старообрядцы всегда старались готовить пищу сами, и не покупать «на торжище», чтобы знать кем и из чего она приготовлена.

Таким образом, для современного православного человека наиболее актуальными остаются запреты на употребление в пищу продуктов из крови, павшей скотины, идоложертвенного и дичи, пойманной силками.

Источник