Можно ли было спасти маму
Содержание статьи
Сын настоял на смертельно опасной для себя операции, чтобы спасти маму от гибели
В Красноярске сын отдал маме больше половины печень, чтобы спасти от гибели. Фото: краевая клиническая больница Красноярска.
Настоящий мамин сын, герой… 29-летний Сергей Черняк из поселка Подгорный под Красноярском не побоялся рискнуть своей жизнью – отдал больше половины печени, чтобы спасти умирающую мать, рассказали в краевой клинической больнице.
Без пересадки не прожила бы полгода
Ирине Владимировне 53 года. И она погибала от печеночной недостаточности. У женщины – большая семья – муж, внук, трое сыновей, Сергей – старший.
Лечили, делали, что могли. Но в какой-то момент врачи огорошили: нужна пересадка. Без нее пациентка не проживет больше полугода. Ирину занесли в лист ожидания донорской печени. Но это не понадобилось. Как только Сергей узнал, что маме так плохо, сразу заявил: буду донором, у нас одна группа – первая.
Живи, мамочка! Фото: краевая клиническая больница Красноярска.
— Ты же понимаешь, что это огромный риск? — пытались втолковать ему врачи. Каждый 200-й родственный донор в мире погибает, есть такая статистика. Тут и риск смерти, и осложнения, и инвалидность, все возможно. Или печень может просто не подойти.
Но мужчина стоял на своем: донором для мамы буду я. Привык принимать сложные решения – работает руководителем в стройкомпании. К тому же Сергея поддержала его девушка, Соня:
— Осознавала, без донорской печени мама Сережи неизбежно погибнет. Я армянка, у нас очень сильна семейственность. Меня радует, что он так любит свою маму. Если что, я поступила бы также.
Потерял 12 килограммов
Перед операцией Сергея тщательно обследовали. Нашли хронический ринит, а в остальном – здоров. Ирине Владимировне было уже совсем худо: не вставала, мучили боли (печеночная недостаточность влечет за собой нарушение минерального обмена, у женщины были сломаны поясничные позвонки).
И вот в конце сентября в краевой клинической больнице Красноярска прошла операция. Первая родственная трансплантация печени.
— А фактически две операции, — поясняют в больнице. — В одной операционной хирург Дмитрий Ложкин, его ассистент Муслим Цокаев, анестезиолог Дмитрий Смердин, новосибирский хирург-гепатолог Иван Прошенников и операционная сестра Елена Силина проводили правую гепатэктомию (удаление печени – прим.ред.). В другой операционной Дмитрий Евдокимов, ассистенты Дмитрий Ложккин, Станислав Слабнин, анестезиолог: Алексей Скуратов, операционная сестра Елена Архипова удаляли печень, пораженную циррозом, и проводили трасплантацию родственной печени.
Чтобы спасти пациентку, работали две команды врачей. Фото: краевая клиническая больница Красноярска.
Сергей отдал маме больше половины своей печени – 60%. На языке операционного протокола: «В брюшную полость реципиента помещен консервированный трансплантат правой половины печени массой 760 граммов».
В первые дни было нелегко, вспоминал потом мужчина. Даже вдыхал с трудом. Похудел на 12 килограммов, жесткая диета. Впрочем, скоро он сможет вернуться к обычной жизни.
Кто-то хранил его – для мамы
Но главное – не это. А то, что мама пошла на поправку. Врачи буквально «выкарабкивали» ее, переживали, что печень не приживется. И только через 2,5 месяца после операции стало ясно: удалось! 29 лет назад мать подарила сыну жизнь, а теперь – он ей.
— Когда ждала первого ребенка, хотела девочку, – улыбается Ирина Владимировна. – А родился Сережка. Удивил меня открытыми глазами. Такой любознательный! Потом жили в деревне. Появились еще двое сыновей. А Сережка такой шебутной: то петарду в унитаз засунет, то в собачью будку залезет.
Когда-то мама подарила Сереже жизнь, а теперь — он ей. Фото: краевая клиническая больница Красноярска.
Отслужил на границе, потом стал строителем. У него даже есть медаль за возведение космодрома «Восточный». Обожает мотоциклы, купил себе Ямаху на 145 «лошадей». Но два года назад попал в ДТП – сломал ключицу. Правда, в больнице не лежал ни дня. Отказался от операции и сбежал из стационара. Ключица срослась криво, а больше – никаких последствий. Будто кто-то хранил его – для мамы, говорят близкие.
P.S.
На днях Ирину Владимировну выписали домой, в поселок Подгорный. Она будет жить, но на лекарствах, регулярно должна приезжать на биопсию печени. А еще у женщины – серьезные проблемы со спиной, ей потребуется помощь ортопеда и нейрохирурга.
Ирину Владимировну уже выписали домой. Фото: краевая клиническая больница Красноярска.
— Но самое важное – мама жива, — признается Сергей. – Даже, если, не дай Бог, не встанет на ноги, она все равно с нами. Лишь бы видеть ее глаза!
СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ
Источник
«Меня спас иммунитет, а вот маму ничего не спасло…» / Новостной портал Ульяновска
9 Октября 2020, 06:30, Общество
66-летняя Светлана Журавлева умерла от коронавируса за неделю. На фоне сопутствующей лимфомы инфекция протекала очень тяжело — у пожилой женщины была поражена почти половина легких, дышать было трудно. Ее дочь Марина Кулакова, которая тоже перенесла COVID-19, рассказала 73online.ru, какой энергичной женщиной она была и как не смогла справиться с коварной болезнью.
Марина Кулакова рассказала, что в начале июня заболела сама — недомогание, боль в горле, насморк, потеря обоняния, высокая температура. В первый же день она вызвала платную бригаду на дом, в частной клинике «Мед-Профи» сдала тест на коронавирус. Результаты анализа пришли только на девятый день, добывать их пришлось «с боем».
— Я сидела на самоизоляции, несмотря на то, что у меня не было на руках результатов теста и предписания Роспотребнадзора. У меня мама была в зоне риска, у нее была лимфома, из-за этого — высокая восприимчивость к любым инфекциям. Несмотря на то, что мы живем отдельно, я не могла подвергать окружающих опасности… На второй день мне позвонили из центра гигиены и эпидемологии, уточнили персональные данные, а потом — из поликлиники по месту жительства. Результаты анализов на ковид мне отказались говорить по телефону. В итоге я позвонила в «Мед-Профи», мне объяснили, что по правилам, если тест положительный, то меня должен об этом оповестить Роспотребнадзор, если отрицательный — то клиника. В результате только на девятый день болезни мне удалось выяснить, что у меня коронавирус. Из поликлиники звонили каждый день, обещали курировать дистанционно, сказали лечиться «Арбидолом». Я его честно пропила, кстати. После еще двух мазков на дому, которые показали отрицательный результат, спустя месяц я вышла на работу, — рассказала Марина Кулакова 73online.ru. — Мне 42 года. Я считаю, что меня спас мой иммунитет.
Через два месяца COVID-19 заболела мама Марины Светлана Семеновна. Но сначала недомогание почувствовал отец — у него держалась небольшая температура около 37, несколько дней насморк, пропало обоняние (по словам Марины, слышать запахи Александр Алексеевич не может до сих пор).
— Папе сделали два теста, оба оказались отрицательными. Мы выдохнули и расслабились — значит, маме ничего не угрожает… Но вскоре у нее появились симптомы ОРВИ. Я подумала тогда, что лето, жара, могло продуть, вот и простудилась. Она сразу обратилась в поликлинику, вызвала терапевта из «Мед-Профи», затем обратилась к пульмонологу в «Панацею». Шла третья неделя, мазки на коронавирус не назначали. Мы просили направление на КТ для мамы, но нам было отказано — мол, нет показаний, — с дрожью в голосе рассказывает Марина Кулакова.
Марина Кулакова с родителями
Пожилой женщине стало хуже — поднялась высокая температура, появилась слабость. Вызвали «ковидную» бригаду скорой помощи: сатурация (насыщение крови кислородом) — 91%, поражение легких — 48%. Светлану Семеновну увезли в Центральную медсанчасть:
— На второй день госпитализации подключили кислород. По телефону говорить она могла очень мало, дышала в маске, ей было тяжело. Чаще всего просто не отвечала на звонки. Мы пытались справиться о ее состоянии здоровья через врачей по указанным номерам телефона, но нам не удалось — никто не брал трубку. Пришлось обратиться к знакомым, несколько дней мне пересылали скрины переписок от медиков о состоянии здоровья мамы. На кислороде сатурация крови держалась 93%, у нее наблюдалась энцефалопатия — состояние, при котором дистрофически изменяется ткань мозга, что приводит к нарушению его функций. Так на ее организм повлиял коронавирус, была сильная интоксикация. Состояние оценивалось как средней тяжести, но не безнадежное. Нам объяснили, что нужно потерпеть 3-4 дня, и мама пойдет на поправку. Мы и ее так подбадривали. Чаще всего она в ответ на это просто тяжело дышала в телефонную трубку…
В ЦК МСЧ родственникам пациентки порекомендовали купить «Клексан», которым лечат заболевших COVID-19. В ульяновских аптеках семье пенсионерки лекарство купить не удалось, пришлось покупать аналог в Самаре. Вскоре через знакомых Марине написали смс, что «Клексан» в больницу завезли, и купленный ими препарат не пригодился. Его вернули в пакете вместе с вещами после смерти Светланы Семеновны…
— Мама умерла 1 сентября, всего за неделю. 31 августа я последний раз разговаривала с ней… Следующим утром маму перевели в реанимацию. Папа повез ей в больницу памперсы, пеленки, воду… Через полчаса нам сообщили, что она умерла… Наверное, она просто сдалась. Ей было 66 лет. Об этом больно говорить… — Марина делает паузу в нашем разговоре.
Марина Кулакова с мамой
Вскрытие было назначено через сутки — на вечер 2 сентября. Но в итоге справку о смерти Светланы Семеновны родные забрали только 3 сентября, за час до похорон. В справке было указано несколько диагнозов: долевая пневмония, другие виды шока (интоксикация), сердечная и почечная недостаточность, новая коронавирусная инфекция. Лимфома в справке не фигурировала.
— Конечно, тело из морга после вскрытия нам не отдали. Похороны «ковидников» проходят по особому протоколу: человека помещают в пластиковый контейнер (по сути — мешок), затем — в закрытый гроб. В катафалк — нельзя, в церковь — нельзя, к гробу приближаться тоже нельзя. Прощались мы с ней возле подъезда. Похоронили на Ишеевском кладбище, отпевали на улице. Всего пришло около 25 человек. По тому, как ловко работала бригада могильщиков, у меня сложилось впечатление, что таких людей они хоронят каждый день… Мама была 111-й в списке официально умерших от коронавируса в Ульяновской области (сейчас умерших — 173 — прим. ред.), — рассказала Марина Кулакова.
По словам Марины, тяжелее всего после ухода мамы было отцу Александру Алексеевичу. Пара прожила вместе 44 года. Мужчина даже корил себя за смерть супруги:
— Страшно то, что к отцу никто не приехал из медиков после похорон. Ведь он был в контакте. Ему только звонили несколько раз по телефону из Роспотребнадзора и поликлиники, спрашивали, почему же мы упустили время и так запустили мамину болезнь… Как и мне звонили несколькими месяцами ранее, чтобы извиниться за то, что так долго идут результаты теста на COVID-19. Папа так переживал, что говорил мне: «В этом наша вина…».
Марина убеждена: коронавирус — это не страшилка, он рядом, дышит в спину и очень коварен:
— Не стоит ждать чьей-то помощи, нужно самим предпринимать какие-то шаги, что-то делать. Это очень страшно. Люди должны отдавать себе отчет и нести ответственность, когда появляются в общественных местах без медицинской маски, когда приходят на работу в коллектив с недомоганием или насморком… Меня спас иммунитет, а вот маму ничего не спасло…
Светлана Семеновна Журавлева
Светлана Семеновна Журавлева много лет работала библиотекарем, последние годы была на пенсии. Любила цветы и с легкостью заводила новые знакомства.
— Мама очень любила цветы. У нее был цветник возле дома. На похоронах ко мне подходили люди и говорили, что цветник обязательно нужно сохранить в память о ней. Меня это тронуло. Мама уже много лет на пенсии, но благодаря своей энергичности, фантастической коммуникабельности и обаянию как-то умудрялась находить себе много новых друзей! Очень душевный человек…
В эту субботу будет 40 дней со дня смерти Светланы Семеновны…
Дарья Косаринова
Практически вся жизнь этого человека прошла на глазах тысяч людей. На футбольном поле или ледовой площадке ты ведь как на ладони. Никуда не…
В славной когорте самых титулованных ульяновских спортсменов Владимир Куров занимает не последнее место. Болельщики со стажем до сих пор вспоминают…
Каток на стадионе «Спартак» (сейчас на этом месте одноименный торговый центр)Ульяновск, 11 февраля 1989 г.Благодарим Владимира Ламзина за предоставленное фото
17 июня 1888 года Симбирская городская дума решила установить в городе телефоны. которые предназначались исключительно для пожарныхМинистерство внутренних дел, в состав которого входил тогда …
НОВОСТИ
ПАРТНЕРОВ
Источник
Истории тех, кому смерть близкого принесла облегчение.
Смерть матери, мужа или друга — всегда трагедия. Тем не менее некоторые осмеливаются признаться, что эта кончина очень близкого человека облегчила их жизнь. Несмотря на горе, им предстояла новая жизнь, в которой они раскрылись и расцвели.
Сначала это были боль и горе. Когда 31-летняя Мила узнала о смерти отца, она кричала и плакала, но, в то же время, она испытала облегчение. «Я глубоко любила своего отца, но мне пришлось отказаться от встреч с ним более десяти лет назад. Алкоголик, биполярный, он был физически жестоким по отношению к окружающим. С его смертью страх, что он нападет на меня или мою дочь, исчез. И тут я почувствовала успокоение при мысли, что он больше не страдает : жизнь была для него такой пыткой.» Слова, произнесенные Милой могут шокировать или, по крайней мере, вызвать вопрос : Можно ли на самом деле чувствовать удовлетворение от смерти отца или матери, родившей вас, смерти мужа или жены, которую вы любили, смерти ребенка, за которого отдали бы свою жизнь ?
Это чувство хоть и запретно, но все же относительно банально, если верить психиатрам и специалистам по сопровождению скорбящих: «можно по праву испытывать облегчение, когда, например, заканчивается жизнь ребенка, который погряз в наркотиках и алкоголе, не имея возможности предотвратить это. Точно так же, когда супруг сопровождал страдающего партнера в течение многих лет, и борьба с этим заболеванием закончилась. Дело не в том, что мы рады смерти этих людей, а в том, что после их смерти мы осознаем, что наше собственное существование было поглощено их жизнью.
Филипп, 57 лет, в течение десяти лет поддерживал практически в одиночку, свою жену с плохим здоровьем с детства, которая болела гепатитом С и фибромиалгией. — Я пытался удовлетворить все ее потребности, — сказал он. Иногда мне хотелось отдохнуть, но были другие дела и уборка. С тех пор как она умерла, я избавился от всех этих обязательств. Но цена, которую пришлось заплатить, тяжела и несправедлива, а облегчение — горько. Сейчас у меня есть время, но некоторые занятия потеряли свой вкус, так как ее больше нет.
Если Филипп и хочет признаться, что испытывает облегчение, то ему мешает чувство вины. Трудно, действительно, испытывать его, не чувствуя себя виноватым.
Для психологов то чувство вины, которое следует за облегчением, является лишь выражением архаичного функционирования, возобновляемого скорбью : мы воображаем, что смерть близкого человека, которую, возможно, мы пожелали, произошла из-за нас. Так было с 46-летней Татьяной : «для моей матери, овдовевшей когда мне было 13 лет, я должна была быть ее опорой в старости. Мои братья и сестры ушли из дома, а я осталась рядом с ней, и она рассчитывала на меня. Мы жили вместе до моих 29 лет. Потом подруга предложила мне снимать вместе квартиру. Я согласилась, хотя чувствовала себя виноватой за то, что оставила маму одну. Через два года она умерла во сне от разрыва аневризмы. Я впала в разрушительную депрессию, потому что чувствовала себя ответственной за её смерть. Выйдя из этой депрессии, Татьяна обнаружила «легкость» жизни : «я больше не была под присмотром матери, поэтому не было никого, кого можно было бы разочаровать.»
40-летняя Виктория два года наблюдала как её партнёр употребляет алкоголь, успокаивала его во время бессонных ночей, решала его проблемы с правосудием, каждый день отвечала на пятьдесят сообщений, которые он отправлял ей, терпела его приступы насилия и собственничества… а он покончил с собой. «Я все время боялась, что он сделает глупость в мое отсутствие. И я не могла ничего сказать или сделать, что бы он не устроил скандал. Но я все равно мучила себя вопросом: почему мне не удалось спасти его?»
Чувство вины, если оно заполняет собой всё может блокировать процесс скорби. Мы рискуем идеализировать ушедшего. Для того чтобы этот процесс возобновился, необходимо не скрывать амбивалентных чувств, которые человек испытывал к своему близкому. Признаться в амбивалентности — значит признать, что испытывал к нему одновременно и ненависть, и любовь.
Мила действительно призналась, что ощущала противоречивые чувства к отцу: «я любила его и боялась. Я прекрасно помню, как однажды услышала его шаги, он шёл за мной в детскую, и почувствовала, как учащенно забилось мое сердце. Он внушал потенциальную опасность для меня».
Филипп объяснил, что человек, который проходит испытание болезнью, как это случилось с его супругой, со временем становится агрессивным, иногда даже несправедливым. «Она делала мне замечания, которые я считал необоснованными, и не всегда проявляла ко мне благодарность. Но когда человек, которого мы любим, страдает, мы берем на себя ответственность и молчим.»
Как только эта амбивалентность чувств становится осознанной, вместо этого возникает чувство, которое некоторые, но не все, испытывают — освобождение. Это говорит о явно выраженном типе созависимых отношений. Если в конце процесса скорби человек чувствует себя освобожденным из-за смерти близкого человека, это означает, что отношения с ним не были свободными. Ему не нравилось находиться в вынужденных условиях, о чем он только потом узнал.
Постепенно Татьяна собрала кусочки головоломки, и все стало ясно. «Сегодня я гораздо счастливее, потому что я — это действительно я.»
Психоаналитики рекомендуют принять в себя это чувство освобождения, не пытаясь, в первую очередь, объяснить его.
Психология в историях клиентов сервиса Психолограм.
Хотите узнать как поставить защиту от негатива и повысить качество своей жизни кардинально в этом году, даже если вам хронически не везёт? Запишитесь на бесплатный онлайн-практикум Алории Собиновой.
Источник
Ирина Гринева: «Мою маму можно было спасти» | StarHit.ru
Ирина Гринева
Фото: Legion-Media
«Моя бабушка всю жизнь мечтала быть актрисой, но муж ей запрещал. Мама тоже хотела, но не смогла реализоваться. Они часто повторяли: «Ира, ты не должна останавливаться. Ты будешь актрисой за нас», — так Ирина Гринева часто начинает рассказ о своей семье. Будущая звезда сериалов всегда желала только одного: выступать на сцене, воплощать разные амплуа. Однако поступить в театральный вуз с первой попытки ей так и не удалось. Позднее звезда винила в этом неправильно выбранный репертуар. Лишь с четвертого раза она стала студенткой Ярославского государственного театрального института.
Потом были первые работы в театре, небольшие роли в кино. Казалось, что актриса достигла желаемого, но неожиданно она ушла в монастырь. Такое решение шокировало как родственников, так и однокурсников Гриневой.
«Мне хотелось стать ближе к Богу, причем как можно скорее. Но когда я пришла в монастырь, я поняла, насколько это сложно, насколько это тяжелый труд. Я продержалась там неделю, потом сбежала», — призналась звезда.
Актриса всегда хотела, чтобы ее будущий муж был верующим и богатым человеком
Фото: Instagram
Больше с предназначенного ей пути Гринева не сворачивала. Помимо творческих побед актриса мечтала и о большой любви. Однако первый брак с режиссером Андреем Звягинцевым обернулся разводом. «Это была настоящая и очень сильная любовь. Но мы не были созданы друг для друга. Так бывает. Хотя мне кажется, что если бы в моей жизни не было Андрея, я не стала бы такой хорошей актрисой», — уверена Ирина.
На протяжении всего этого времени рядом с Гриневой была мама. Она поддерживала актрису в профессии, помогала ей справиться с личными неудачами. Когда Ирина купила квартиру в Москве, первое, что она хотела сделать — это позвонить родительнице. Но поделиться радостной новостью артистка не успела.
«Моя мама погибла. У нее остановилось сердце, когда она шла по улице. Если бы ей сразу помогли, то маму можно было спасти. Она всегда говорила, что не будет старухой, что останется молодой и красивой. Я маму недообнимала. У нас у обоих ретивые характеры, и при ее жизни мы только спорили», — рассказала актриса.
Мама Ирины не успела познакомиться с внучкой и мужем дочери
Фото: Instagram
Незадолго до смерти мамы Ирине пришлось пережить и еще одно потрясение: внезапно скончалась ее любимая бабушка. Утешением для Гриневой стала работа. Актриса много снималась, и в какой-то момент даже потеряла надежду обрести личное счастье. Именно в этот период в ее жизни и появилась настоящая любовь.
Друзья актрисы давно хотели познакомить ее с фигуристом Максимом Шабалиным, но будущие супруги начали общаться лишь с третьей попытки. «Я помню, как он сидел и что-то ел. Предложил мне попробовать. Я на него взглянула и поняла, что это мой будущий муж. Когда встречаешь своего человека, это как-то сразу чувствуешь. Нам не понадобилось много времени, и Максим сделал мне предложение уже через несколько дней», — подчеркнула артистка.
Сейчас супруги воспитывают дочь Василису. Несмотря на то, что семья находится для Гриневой на первом месте в списке приоритетов, она успевает уделять время и творчеству. Ирина никогда не сомневалась в своем предназначении, а перед каждым выходом на сцену она вспоминает о маме и бабушке, успевших увидеть ее первые успехи в профессии.
Источник