Можно ли было спасти царскую семью
Содержание статьи
Почему белые не спасли царскую семью
В сетевых дискуссиях вокруг убийства царской семьи иногда можно наткнуться на утверждения типа «белые не спасли царя потому, что…». Далее – версии: не захотели, предали, Антанта вмешалась, масоны приказали и т.д. А правда, почему не спасли? И были ли возможности, условия или шансы? Известны ли реальные попытки, включая инициативы неформальных групп? Или все это мифы и домыслы, подогреваемые кино-выдумками типа «Господа офицеры. Спасти императора»? Мы решили задать эти вопросы специалисту. Отвечает известный историк Гражданской и Второй мировой войн, кандидат исторических наук Кирилл Александров.
Могли ли белые спасти Царскую семью
Когда мы задаем вопрос о том, могли ли белые спасти Царскую семью, находившуюся в Екатеринбурге, то необходимо представлять себе реальную обстановку и военно-политическую ситуацию первой половины лета 1918 года.
Белые армии, если понимать под этим названием оперативные объединения сил российской контрреволюции, находились далеко от Екатеринбурга. Добровольческая армия Генерального штаба генерал-лейтенанта А. И. Деникина шла походом с территории Области Войска Донского на Кубань и вела тяжелые бои с превосходящими силами противника, отчаянно защищавшими Северный Кавказ. Донская армия генерал-майора П. Н. Краснова планировала наступательные операции в противоположном направлении — на Царицын, имевший в тот момент огромное значение для ленинского государства.
Небольшая Народная армия Комитета членов Учредительного Собрания (Комуча), чьей главной ударной силой был небольшой отряд под командованием Генерального штаба подполковника В. О. Каппеля, сражавшийся в районе Сызрани, только формировалась путем импровизации. На Западноуральском направлении против красных воевали, в первую очередь, военнослужащие Чехословацкого корпуса, а в Сибири лишь началось создание и развертывание пока еще слабых частей Западно-Сибирской армии полковника (генерал-майора) А. Н. Гришина-Алмазова.
Екатеринбург утром 25 июля 1918 года освободила от большевиков русско-чешская группа Генерального штаба полковника С. Н. Войцеховского. Но ее основу составили 12 чехословацких стрелковых рот (1850 штыков), в то время как пять оренбургских казачьих сотен играли явно вспомогательную роль. При этом соотношение сил на Северо-Урало-Сибирском фронте складывалось в пользу большевиков. Они имели к 10–12 июля более 16 тыс. штыков и сабель, 346 пулеметов, 34 орудия, 6 бронепоездов, бронеавтомобиль и 11 аэропланов. Чехи и русские — 9,5 тыс. штыков и сабель, 31 орудие, 4 бронепоезда и 2 аэроплана.
Солдаты Чехословацкого корпуса рассматривают захваченный вымпел красного отряда. Июнь 1918 года
Даже если теоретически представить, что чехи и оренбуржцы прорвались бы к Екатеринбургу на сутки-двое-трое ранее — это ничего бы не изменило в трагической судьбе Царской семьи. При любой даже символической внешней угрозе для Екатеринбурга на Северо-Урало-Сибирском фронте несовершеннолетний государь Алексей Николаевич, Николай II, их родственники и слуги были бы немедленно уничтожены коммунистами, как это и произошло.
Соответственно, можно рассматривать лишь единственную допустимую возможность освобождения Царской семьи и ее слуг — в результате заговора. Но здесь нужно учитывать, что господа офицеры и прочие контрреволюционеры, в отличие, например, от Б. В. Савинкова, весной 1918 года успешно создававшего Союз защиты Родины и Свободы, не обладали никаким опытом подпольной работы. Кстати, в мае-июне 1918 года отделы Союза Савинкова в Москве и Казани провалились именно потому, что их участники, в основном бывшие чины старой русской армии, нарушили элементарные правила конспирации.
Легко рассуждать о том, что Царскую семью следовало освободить в результате заговора, но на практике любые подобные мероприятия весной-летом 1918 года представлялись в высшей степени сложными: для такой специфической деятельности не хватало ни подготовленных людей, ни денег, ни оружия, ни документов, ни средств связи, ни транспорта, не говоря уже о том, что в случае невероятного успеха затем спасенных следовало ведь где-то скрывать от большевиков и сочувствовавших им соотечественников.
Кто и с какими соратниками весной 1918 года мог взять на себя подготовку и проведение столь сложной операции, если даже все силы российской контрреволюции в тот момент в совокупности не насчитывали и двух десятков тысяч человек на сто миллионов взрослого населения?..
Первые молитвы об убиенном Государе
В Тобольский период заключения царственных узников, вероятно, это было возможно до Октябрьского переворота, тем более Гвардии полковник Е. С. Кобылинский, командовавший особым отрядом охраны, относился к Царской семье сочувственно. Однако бесчисленные монархисты и черносотенцы, бывшие в период империи столь крикливы и демонстративно верноподданны, после Февральской революции все куда-то исчезли и в политическом отношении оказались совершенно бесплодны, не говоря уже о конспирации по спасению Царской семьи. После Октябрьского переворота условия ее содержания резко изменились, а с перевозом царственных узников и их слуг из Тобольска в Екатеринбург весной 1918 года стали гораздо более жесткими.
Весь начальный период гражданской войны — от октября-ноября 1917 года до лета 1918 года — стал этапом импровизации, организации и становления российской контрреволюции. Разрозненные силы белых в совокупности исчислялись тысячами человек, и они вели совершенно неравную борьбу на Юге России. Правда, основатель Белого движения и Добровольческой армии генерал от инфантерии М. В. Алексеев, находившийся на Дону, а затем с армией, скитавшейся в кубанских степях, беспокоился о судьбе Царской семьи. Белые генералы знали, что она находится где-то в Тобольске, более чем за две тысячи верст от Дона и Кубани.
В середине января 1918 года Алексеев командировал в Москву Генерального штаба полковника Д. А. Лебедева. В частности, он должен был установить контакт с монархическим подпольем с задачей добыть средства для организации спасения Царской семьи. Но «подполья», не говоря уже о средствах, Лебедев в советской столице не нашел и в марте он отправился в Сибирь на свой страх и риск, приняв участие в подготовке свержения большевистской власти в мае-июне 1918 года.
Во второй половине июля, когда Дон узнал о расстреле Николая II — о судьбе его семьи еще ничего не сообщалось — ни Атаман Войска Донского, убежденный монархист генерал-майор П. Н. Краснов, ни Донское правительство должным образом никак не отреагировали. Первую панихиду в Вознесенском Войсковом соборе в Новочеркасске по убиенному императору заказал сам Алексеев и члены его семьи, причем заупокойное богослужение совершил не архиерей, а служащий священник.
Алексеев просил о панихиде архиепископа Донского и Новочеркасского Митрофана (Симашкевича), но тот уклонился от выполнения просьбы генерала. «Нет слов, чтобы говорить о том, какое тяжелое чувство было у всех присутствующих, а их было мало, только те, кого предупредил и позвал отец, и кто посчитал своим долгом прийти. У меня в памяти остался полутемный, огромный, почти пустой Войсковой собор и эти, столь тогда необычные заупокойные молитвы об убиенном Государе Императоре», — вспоминала в эмиграции дочь Алексеева, Вера Михайловна.
Им пришлось бы сражаться голыми руками
Извне Царская семья получала от жертвователей какие-то средства, которые тратились, в первую очередь, на продукты и медикаменты. Приносили продукты (яйца, сметану, масло, молоко, овощи) послушницы — или их посредники — Ново-Тихвинского женского монастыря, но значительную часть передач забирала для своего стола охрана. Большевики подвергали узников обыскам и «экспроприировали» деньги под разными предлогами.
Так, например, 30 апреля после переезда в Екатеринбург член исполкома Уральского облсовета и заместитель председателя Уральской облЧК С. Е. Чуцкаев при аресте Свиты Его Величества генерал-майора князя В. А. Долгорукова изъял у него сумму в 79 тыс. рублей, принадлежавшую заключенным и находившуюся у Василия Александровича на хранении. Его посадили в тюрьму «в целях общественной безопасности», а 10 июля расстреляли, бросив труп в лесу. Обвиняли генерала в подготовке побега Царской семьи, но все это было вымыслом палачей.
В Екатеринбурге находились несколько десятков человек, бывших офицеров, включая чинов Гвардии, которые позже рассказывали о своем намерении совершить нападение на Дом особого назначения (Ипатьевский дом) с целью освобождения Царской семьи. Входили в эту группу якобы около сорока человек, а реально, скорее всего, в пределах 15–20 во главе с Гвардии капитаном (в белых войсках Восточного фронта — Генерального штаба полковник) Д. А. Малиновским. Среди них были Гвардии капитан Г. В. Ярцов, Гвардии штабс-капитан Л. К. Гершельман, ротмистр Н. В. Бартенев и другие офицеры. Все они формально числились состоявшими на службе в Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА), как обучавшиеся в Военной академии РККА — бывшей Академии Генерального штаба, эвакуированной весной 1918 года из Петрограда в Екатеринбург.
Фото с сайта железнодорожный.екатеринбург.рф
Часть слушателей, очевидно, искренне симпатизировала белым, считая большевиков узурпаторами, немецкими агентами и даже обычными разбойниками. Но «подпольщики» имели оружие в лучшем случае на 20–25 человек, преимущественно револьверов с небольшим запасом патронов. В случае каких-либо вооруженных акций им пришлось бы сражаться голыми руками. В среду слушателей чекисты внедрили своих осведомителей, за всеми «академиками», включая преподавателей, осуществлялся строгий контроль.
При этом непосредственная охрана дома особого назначения насчитывала 80–85 человек, идейно мотивированных, имевших боевой опыт, вооруженных винтовками, револьверами и ручными бомбами. Огневые средства усиливали четыре пулемета — один из них находился на колокольне Вознесенской церкви и мог вести огонь прямо по дому.
Ипатьевский дом плотно блокировали до 15 постов-караулов, между ними существовала разветвленная система сигнализации и связи, территорию усадьбы (дом, сад, хозяйственные постройки) окружал забор, а затем местные рабочие поспешно возвели и второй — внешний — забор с высокими торчавшими досками, позволявшими узникам видеть из окон лишь верхушки деревьев.
Недалеко размещались дружина областного комитета РКП(б) в несколько сот человек и команда ЧК, кроме того, постоянный гарнизон Екатеринбурга насчитывал до 2 тыс. бойцов, не говоря уже о рабочих, сочувствующих большевистской власти.
Таким образом, у безоружных «подпольщиков» — при их самых искренних намерениях — к сожалению, не было ни одного шанса спасти Царскую семью.
Дом особого назначения («Дом Ипатьева») в момент нахождения в нем царской семьи
Любая попытка нападения мгновенно привела бы к убийству всех узников «ипатьевской крепости» — и лишь только сыграла бы на руку коммунистам — а заодно стала бы и героическим самоубийством для самих «подпольщиков».
Чтобы взять Ипатьевский дом внезапным штурмом, требовалось, вероятно, 100–150 хорошо вооруженных и подготовленных боевиков, но откуда они могли взяться?.. Неудивительно, что вся помощь небольшой группы конспираторов Царской семье выразилась в посылке им на Пасху кулича и сахара. Это максимум, что могли сделать контрреволюционеры — и в этом нет их вины.
Поэтому, к сожалению, следует признать, что в тех условиях, которые существовали весной — и в первой половине лета 1918 года, реальные возможности для спасения Царской семьи путем заговора или какой-либо конспирации отсутствовали. Большевистская власть в России укрепилась, основная масса населения была либо запугана насилием и террором, либо еще сочувствовала ленинцам, а силы национального сопротивления выглядели в тот момент слишком слабыми и неорганизованными, чтобы решить такую благородную задачу.
Источник
Пытались ли белые спасти царскую семью?
Расстрел семьи Романовых одна из самых кровавых и загадочных страниц русской истории. Но был ли шанс у белогвардейцев спасти царскую семью и предпринимались ли подобные попытки?
Расстрел Романовых произошел в ночь с 17 на 18 июля 1918 года в Екатеринбурге, в реквизированном доме инженера Н.Н. Ипатьева.
25 июля 1918 года в Екатеринбург ворвались белогвардейцы, русско-чешская армия под командованием полковника С. Войцеховского. Город, охраняемый несколькими сотнями красноармейцев, быстро пал.
Мог ли отряд Войцеховского прорваться к городу на неделю раньше? Скорее всего, мог. Но трагическую судьбу царской семьи все равно бы не изменил. При любой даже символической угрозе для Екатеринбурга большевики сразу бы уничтожили своих подопечных. Впрочем, так и произошло.
С. Н. Войцеховский, 1912 год
Историки рассматривают лишь два варианта спасения августейших узников: заговор и нападение диверсантов.
Для осуществления заговора требовались подготовленные люди, деньги, документы, средства связи, транспорт, не говоря уже о том, что в случае успеха следовало где-то скрывать монарха от большевиков и сочувствовавших им народа. В 1918 году подобное мероприятие было практически неосуществимым. При этом нужно учитывать полное отсутствие у белогвардейцев навыков подпольной работы.
Между тем, в Екатеринбурге находилось множество бывших офицеров. Например, в городе располагалась эвакуированная из Петрограда Академия Генерального штаба. Однако, ни одной попытки напасть на Ипатьевский дом зафиксировано не было.
Митрополит Нестор
Тем не менее, попытки освободить Романовых все-таки были. Во главе одной из них стоял некий епископ Камчатский Нестор. В числе участников находились ротмистр Сумского полка М. С. Лопухин, князья В. С. и А. Е. Трубецкие, московский присяжный поверенный В. С. Полянский, офицеры Сумского полка: Соколов, Головин и Моравский. План основывался на финансовой помощи Франции, которая оказана не была. В связи с этим, попытка провалилась.
Согласно А.Е. Трубецкому заговорщики планировали освободить царя во время его ссылки в Тобольске. Отряд гардемаринов, прибывший с подложными бумагами якобы на смену караула царской семьи, должен был перебить охрану. Затем семейство узников намеревались увезти в Японию, а самого Николая II в Троицк (область Оренбургского казачьего войска). Однако, заговор осуществлен не был.
Некоторые усилия приложил правый депутат Госдумы Н. Е. Марков. Он собирал для организации побега деньги и вербовал офицеров. Но собрать так и не сумел.
Генерал от кавалерии граф Федор Келлер намеревался отбить царя силой. Он сформировал небольшую армию. Его благословили митрополит Антоний Храповицкий и патриарх Тихон. К сожалению, вскоре Ф. Келлер был убит петлюровцами.
37 офицеров выше описанной Академии Генштаба также планировали совершить налет на Ипатьевский дом. Об этой затее миру поведала княгиня Елена Петровна Сербская. По её словам уже был разработан план освобождения, но, очевидно, заговорщики были раскрыты. Тогда, побоявшись за собственную судьбу, было решено сначала помочь чехословакам захватить город, а уже потом обеспокоиться царской семьей.
Попыток спасения, вероятно, было множество. Как минимум, планов таких попыток. Историки отмечают и других русских офицеров с героическими намерениями, но все они либо не там искали, либо были вовремя арестованы большевиками.
Источник
Царскую семью не расстреливали!
II
Том Мангольд и Энтони Саммерс издали в 1979 году книгу «Досье на царя» («Дело Романовых, или расстрел, которого не было»). Начали они с того, что, если снимается гриф секретности с государственных архивов по истечении 60 лет, то в 1978 году истекает 60 лет со дня подписания Версальского договора, и можно что-нибудь там «нарыть», заглянув в рассекреченные архивы. То есть, вначале была идея просто посмотреть… И они очень быстро попали на телеграммы английского посла в свой МИД о том, что царскую семью вывезли из Екатеринбурга в Пермь. Объяснять профессионалам из БиБиСи, что это сенсация – не нужно. Они помчались в Берлин.
Очень быстро выяснилось, что белые, войдя в Екатеринбург 25 июля, сразу назначили следователя по расследованию расстрела царской семьи. Николай Соколов, на книгу которого ссылаются все до сих пор, – это третий следователь, получивший дело лишь в конце февраля 1919 года! Тогда возникает простой вопрос: а кем были первые два и что они доложили начальству? Так вот, первый следователь по фамилии Намёткин, назначенный Колчаком, проработав три месяца и заявляя, что он – профессионал, дело простое, и ему не нужно дополнительного времени (а белые наступали и в своей победе на тот момент не сомневались – т.е. всё время твоё, не спеши, работай!), кладёт на стол рапорт о том, что не было расстрела, а была инсценировка расстрела. Колчак этот рапорт – под сукно и назначает второго следователя по фамилии Сергеев. Тот также работает три месяца и в конце февраля вручает Колчаку с теми же словами такой же рапорт («Я – профессионал, дело простое, дополнительного времени не нужно, – не было расстрела – была инсценировка расстрела).
Тут надо пояснить и напомнить, что это белые свергли царя, а не красные, и они же отправили его в ссылку в Сибирь! Ленин в эти февральские дни был в Цюрихе. Что бы ни говорили простые солдаты, белая верхушка – это не монархисты, а республиканцы. И живой царь Колчаку был не нужен. Сомневающимся советую читать дневники Троцкого, где он пишет, что «если бы белые выставили любого царя – даже крестьянского, – мы бы не продержались и двух недель»! Это слова Верховного Главнокомандующего Красной Армии и идеолога красного террора!!! Прошу верить.
Поэтому Колчак уже ставит «своего» следователя Николая Соколова и даёт ему задание. А Николай Соколов тоже работает всего лишь три месяца – но уже по другой причине. Красные вошли в Екатеринбург в мае, и он отступил вместе с белыми. Архивы он увёз, но что написал?
1. Трупов он не нашёл, а для полиции любой страны в любой системе «нет тел – нет убийства», – это исчезновение! Ведь при аресте серийных убийц полиция требует показать, где спрятаны трупы!!! Наговорить можно всё что угодно, даже на самого себя, а следователю нужны вещественные доказательства!
И Николай Соколов «вешает первую лапшу на уши»: «бросили в шахту, залили кислотой». Это сейчас предпочитают забыть эту фразу, а мы-то её слышали вплоть до 1998 года! И почему-то никто никогда не усомнился. А можно ли шахту залить кислотой? Да ведь кислоты не хватит! В краеведческом музее Екатеринбурга, где директором Авдонин (тот самый, один из троих, «случайно» нашедших кости на Старокотляковской дороге, прочищенной до них тремя следователями в 1918-19 годах), висит справка о тех солдатах на грузовике, что у них было 78 литров бензина (не кислоты). В июле месяце в сибирской тайге, имея 78 литров бензина, можно сжечь весь московский зоопарк! Нет, они ездили туда-сюда, сначала бросали в шахту, заливали кислотой, а потом доставали и прятали под шпалами…
Между прочим, в ночь «расстрела» с 16 на 17 июля 1918 года из Екатеринбурга в Пермь ушёл огромный состав со всей местной Красной Армией, местным ЦК и местным ЧК. Белые вошли на восьмой день, а Юровский с Белобородовым и сотоварищами переложили ответственность на двух солдат? Нестыковочка, – чай, не с крестьянским бунтом имели дело. Да и если по своему усмотрению расстреляли, то могли это сделать и на месяц раньше.
2. Вторая «лапша» Николая Соколова – он описывает подвал Ипатиевского дома, публикует фотографии, где видно, что пули в стенах и в потолке (при инсценировке расстрела так, видимо, и делают). Вывод – корсеты женщин были набиты бриллиантами, и пули рикошетили! Значит, так: царя с престола и в ссылку в Сибирь. Деньги в Англии и Швейцарии, а они зашивают бриллианты в корсеты, чтобы крестьянам на рынке продавать? Ну и ну!
3. В той же книге Николая Соколова описывается тот же подвал в том же Ипатиевском доме, где в камине лежит одежда с каждого члена императорской семьи и волосы с каждой головы. Их что, стригли и переодевали (раздевали??) перед расстрелом? Совсем нет, – их вывезли тем же поездом в ту самую «ночь расстрела», но постригли и переодели, чтобы никто их там не узнал.
Источник